Пословица
Мой внук Сережа как-то спросил: "Дедушка, а какой хлеб ты любил, черный или белый, когда был маленьким?" Этот вопрос вернул в голодный 1932 год, когда бабушка выводила меня, четырехлетнего мальчонку, на пустырь, где росла лебеда, и учила ее собирать, пропуская кисть семян сквозь пальцы над кузовком. Именно тогда, в годы сплошной коллективизации и голода, умерли мои старшие сестренки Надя и Вера. Горько об этом писать, но это было.
В те времена из чего только не пекли хлеб! Из лебеды, из картофельных очистков, из желудей. Я рассказал внуку, какой путь проделывает хлеб, пока окажется у нас на столе. Как важен он для нас. И каким спасителем для крестьян всегда был огород.
Будучи земледельцами, мой дед и отец с наступлением весны готовили землю. Шестьдесят с лишним лет прошло с той поры, а все помнится как сегодня.
В избе еще с февраля по всем окнам расставлены ящики с рассадой, на полу картошка рассыпана - для прорастания. Бабушка шуршит мешочками с семенным луком, чесноком. И почти слепая, и ноги-то у нее отнялись, но все что-то старается делать.
Чуть потеплела земля, и стар и млад снуют по огороду. Убирают его, словно горницу перед праздником. Вспахивают, боронуют. Нам, детям, родители поручают сгребать прошлогоднюю ботву в кучу за сараем.
Дед скобелем ошкуривает жерди, привезенные из леса для починки городьбы. Иногда устраивает перекур, и тогда его обступают свои и чужие внуки, выбирают тали'нку (веточку вербы) и просят смастерить свистульку, дудочку, а то и лук со стрелами.
Не все деревенские огороды строги и деловиты. Если крестьянская изба напоминала ликом хозяина, то огород всегда был по хозяйке, по ее характеру и сноровке. Вроде бы вот рядом участки земли, одно и то же солнце их греет, одинаково дожди на гряды брызжут, воду для поливки из той же реки носят - а урожай получается разный, значит, и ход жизни в двух семьях несхожий.
У нас огород что светлица. Ухоженная, удобренная золой и навозом земля поделена широким межевым "столбом" - полосой травы-муравы - на две неравные части. Бо'льшая часть отведена под картошку, меньшая - под грядки. Грядки идут перпендикулярно "столбу". Между ними ровненькими половицами расстелены борозды (межи). По "столбу" можно не только свободно ходить, но и на одноколесной тачке проехать.
На грядках все посажено к месту, рядком да ладком. Который овощ водой поливать - поближе к калитке; который от дождей вырастает - подальше, чтоб не топтать зря землю и борозды не осыпать ногами.
Много интересного на огороде для детворы. Роскошь - опятнанный беленькими цветочками горох, который без рук, без ног полз на бадо, к (так называли палку, посох, трость, хворостину). Иным летом в картошке заводился десяток-другой широкомордых рябых подсолнухов, часто не вызревавших до твердого семечка из-за наших ребячьих набегов. Маковый цвет издали бросался в глаза. "Кину порохом, встанет городом", - сея мак, приговаривала бабушка Авдотья.
Проходящие мимо соседи любовались нашим огородом и приговаривали: "Ну, уж Проска старается, все у нее по струнке! Да и не мудрено! Дети целыми днями торчат в грядках, все пропалывают да поливают".
Наша мама играть с соседскими ребятами не запрещала, но всегда твердила: "Делу время, потехе час", "Как потопаешь, так и полопаешь". Заиграемся, а она помаленьку да полегоньку от игр и забав переключала детей, особенно девчонок, на работу, незаметно, вроде играючи, учила сорную траву отличать от огородной: "Вот свеколка взошла, а вот вместе с ней лебеда, цветом и фигурой под свеклу обрядилась, но все равно ей нас не обмануть. Только повнимательнее будьте".
У всякого овоща, у всякого злака, оказывается, есть двойник. И двойники эти хитры, коварны, напористы. Пока избалованное человеком огородное растение укоренится, пока с духом соберется, закаленные в вечной борьбе сорняки не дремлют, идут вглубь, цепляются за землю, захватывают пространство и душат, сосут из овоща соки, обескровливают огород.
Сколько игр не доиграли мы, еще совсем несмышленые, из-за огородной работы, сколько ребячьих радостей недополучили, потому что родители старались приучить нас к труду. "Трудовое воспитание" было простым, но, говоря современным языком, эффективным, действенным. Меня, старшего из детей, если отлынивал от утомительного труда, брали за ухо и тыкали носом в землю: "Хочешь есть - работай!" Но зато сколько радости и гордости испытывали мы, когда к нам за овощами приходили то врач, то учитель. Мама, довольная, взвешивала товар - прямо с грядки - на безмене и всегда отпускала с походом.
Наряду с помидорами, огурцами, луком и чесноком в нашем огороде немало места отводилось свекле, сахарной и кормовой. Сахарную свеклу парили, и это было сладкое блюдо в те давние годы. А когда ее, порезанную мелкими кубиками, сушили на противнях в печи, получались сладкие сухарики к чаю. На участке, отведенном под картофель, в сторонке, поближе к сараю и бане, сажали тыкву. "Пшено не в тыкве родится, да с тыквой естся".
Отдельное слово о картофеле - самом скромном и терпеливом овоще. Ему надо бы поставить памятник в России, как, к примеру, гусям, спасшим Рим. Ну, если картошке возводить монумент неловко, следует увековечить память о людях, которые ее внедряли на русской земле.
Картофель называют вторым хлебом. Где только он не произрастает! За годы службы в армии мне довелось побывать почти во всех республиках бывшего Советского Союза, от Калининградской области до Сахалина. И всюду я видел, как легко приживается это растение на самой бросовой почве - песчаной, суглинистой, торфяно-болотистой, в горах, на отвалах и вырубках.
Люди моего поколения, пережившие Великую Отечественную войну, спаслись от голодной смерти только благодаря огородам и, в первую очередь, картошке. Работая в колхозе за "палочки" и ничего не получая за трудодни, мы знали цену огороду и лелеяли его, не жалея последних сил. Помню, перед войной появился на селе сорт картошки, резко отличавшийся от тех, которые выращивали годами. Круглые белые клубни называли кто как мог: "Фрол", "Хрол" и т. п. Когда по осени женщины с ребятишками начинали подкапывать куст, то удивлялись чистым, крупным картофелинам и со слезами радости на глазах славили неизвестного селекционера за такой подарок. Я, тогда еще школьник, решил узнать у нашего главного агронома Ивана Михайловича Рожкова, откуда появился этот сорт картофеля. Он объяснил мне, что сорт называется Лорх по имени советского селекционера. Позднее я выяснил: Лорх Александр Георгиевич (1889-1980) был одним из зачинателей селекции и сортоиспытания картофеля в СССР, за что в 1946 году получил Государственную премию. А в 1964 году его удостоили звания Героя Социалистического труда. В годы войны огороды мы не пахали (нечем и не на ком было), а копали, или, как у нас говорили, колупали. Затем граблями разравнивали почву, оралками прочерчивали ряды и по ним под лопату сажали картошку. Все эти работы с лопатами, граблями и оралками приводили к тому, что почва затаптывалась ногами работающих на ней, уплотнялась и не давала желаемого результата. Женщины нашей деревни Кермись решили посадку и окучивание производить сохой, в которую раньше запрягали лошадей. Принесли соху на огород, поставили меня к ручкам, а сами впряглись в оглобли. Трех женских сил не доставало до одной лошадиной. Остановились бедные, пригорюнились, всплакнули. Вспомнили былые времена, когда мужик на лошади, как ему было положено, запросто справлялся с этой работой, а женщины и дети укладывали проращенные клубни в борозду.
За несколько дней я смастерил миниатюрную соху и, после консультации с дядей Алешей Шишковым на предмет пригодности "агрегата" к работе, пахал с женщинами, да так успешно, что они знай меня нахваливали. Земляки рассказывали, что та соха до сих пор сохранилась у кого-то из наших соседей. Осенью урожай картошки дал о себе знать. Вот что значит любовь к огородным делам.
Не могут люди бросить землю, слишком велика привычка и тяга к ней, вера в нее. Вдруг беда какая. На кого и на что надеяться тогда? Только на землю. Она - кормилица наша - никогда не предавала и не подводила. Все прощает, не помнит зла. "Рыбам - вода, птицам - воздух, а человеку - вся земля".
Огород обеспечивал достаток сельского стола (да, поди, у многих и городского), был нашим спасителем и залогом семейного благополучия, давал силу и радость в жизни. А мне он памятен еще и первыми навыками в труде.
