Уменьшенное изображение местности любой человек может сделать почти без всяких измерений. Такие наброски, карты, планы не очень точны, но вполне пригодны для ориентации на местности. До изобретения различных геодезических инструментов и на Руси, и в других странах планы, или, как у нас на Руси их называли, чертежи, рисовались на глаз (глазомерная съемка), в лучшем случае с применением "верви" (веревки) для измерения расстояний.
До наших дней сохранилось немало чертежей, относящихся к XVII-XVIII векам. Составляли их чаще всего ради потребностей землеустроения, то есть чтобы уточнить границы земельных владений, или еще конкретнее - ради межевания.
Межа - это граница между владениями частных лиц или сельских общин. К установлению таких границ люди издавна относились с большой ответственностью. Пограничные камни и столбы считались священными. В Древнем Риме даже было божество границ - Термин. В его честь устраивались в конце года (23 февраля) праздничные торжества - терминалии.
Установка межи сопровождалась особым обрядом. Сначала подготовленные камни или столбы ставили рядом с ямой, в которую их должны были вкопать. Столбы натирали мазью, украшали повязками и венками. В яме сжигали принесенное в жертву животное. После этого на остывшие головни (угли) ставился столб. Подобные подробности полезно знать, чтобы понять тексты русских писцовых книг XVI-XVIII веков, где мы читаем о межевых ямах, вырытых рядом с каким-либо заметным деревом, а в яме - "уголь" или "кобылья голова". Эти языческие обряды столетиями сохранялись и в Европе, и у нас на Руси.
Установление межи считалось не частным делом, а общественным и проходило при большом сборе народа. Тут же секли подростков, чтобы они до старости запомнили и место, и направление границы. В Малороссии этот обычай, свойственный и другим европейским народам, сохранялся до XIX века под названием "помъятковый прочухан". За снятие коры или срывание ветвей с пограничных деревьев у немцев следовало очень жестокое наказание: преступнику резали живот.
Договора и сделки, связанные с изменением межи, заключали обязательно прилюдно: ходили с куском дерна на голове по новой меже; ломали солому ("сила солому ломит"); "ударяли по рукам" (рукобитье), "передавали из полы в полу", то есть из рук в руки; пили вино в знак освящения совершённой сделки ("пропито - продано"). Многие из этих символических обрядов сохранились до наших дней, только мы уже забыли их смысл.
Итак, отношение к границе, рубежу, меже было чрезвычайно серьезным, нарушение их приравнивалось к святотатству и вело к суровому наказанию.
Межевые знаки обозначались особыми "знаменами", "гранями" - зарубками на заметных деревьях. В Германии известны знаменные дубы (мальбаум) и сложенные в кучу камни (мальштейн). Иногда проводили борозды плугом (межа ролейная). При всем при этом землю никто не мерил. Участок землевладения в писцовых книгах XIV-XV веков описывали примерно так: "куда плуг и соха, топор и коса ходили".
Так вот, именно из-за возможных земельных споров, для того чтобы зафиксировать в писцовых книгах и на чертежах немеренные земли, выезжали в ту или иную вотчину писцы, собирали старожилов - крестьян и вместе с ними шли по меже, а заодно наносили на план-рисунок всю местность.
На древних чертежах много надписей. Большая часть из них - названия рек и деревень, полей и лугов, пустошей и болот. Некоторые надписи имеют непосредственное отношение к межеванию. Иногда это выдержки из писцовых книг более ранних межеваний. Чтобы понимать их, нужно знать порядок межевания, меры земли и леса, названия угодий, пашен, лугов и поселений.
Расстояние считали от столба до столба или от столба либо камня до приметного "межевого дерева". Такие деревья на планах изображаются отдельно и чрезвычайно живописно. Рядом обязательно название: "дуб виловатый", "дуб погорелый", "ольховое кустье" или "липа", "вяз", "береза". Иногда знаком служит курган, могильник или большой камень. Читаем в книге 1687 года: "...от того дубка налево вкруте прямо да через болотце сто десять сажен до березового пня" - или: "...а от столба и от ямы врагом вверх триста сажен дуб, на нем две грани одна назад по меже, а другая наперед, против грани яма и от ямы прямо через дорожку, что ездят из деревни Дикарихиной в Воскресенский монастырь".
Межевые деревья в некоторых местах сохранились и поныне. Например, в Ярославской области в селе Николо-Корме вблизи города Рыбинска и поныне стоит межевая сосна (ее возраст - 250 лет, окружность ствола - 380 см). В вотчине Ново-Иерусалимского монастыря автору статьи с группой сотрудников удалось найти основание того самого межевого дуба, который упомянут в книге 1687 года. Следуя тексту писцовой книги, мы шли от Истры вверх по "врагу" (то есть оврагу) и, выйдя на ровное место, увидели неподалеку огромное дерево. Оказалось - шесть молодых дубов выросли кустом по окружности огромного пня диаметром 3-4 метра. Именно на этом дубе была когда-то "грань одна назад по меже, а другая наперед". К сожалению, не удалось найти ни одной древней межевой ямы с угольями или кобыльей головой.
Особое внимание на древних чертежах привлекают изображения церквей, монастырей, деревень и растительности. Они выполнены очень живописно. На чертежах изображены не только крупные строения (монастыри), но и крестьянские избы, овины, амбары.
Реки, дороги, селения, границы городов, угодий (пашни и покосы) очерчены линиями, как и на современных картах. Но на нынешних стоят безличные кружки и другие условные знаки, а на древних чертежах мы видим изображения сел и деревень, монастырей, храмов и часовен, мельниц и отдельных деревьев. Чаще всего изображение дано как бы с птичьего полета - немного сверху, в перспективе (например, план Воскресенского монастыря). Многие чертежи раскрашены, и это придает им особую изобразительную и картографическую ценность.
Наши древние землемеры, видно, были в душе художниками, поэтому на их чертежах рядом с дорогами и деревнями часто изображены цветы, трава. И это придает им черты произведения искусства, а не сухого плана. Условные обозначения еще не выработаны, автор не стеснен ни масштабом, ни требованиями унификации знаков. Он хотя и отмечает межевые ямы и знаки, но в остальном - рисует.
Интересно и то, что эти рисунки снабжены живой разговорной речью людей того времени. Она звучит не только в названиях рек, дорог, пашен, но и в приписках писцов, фиксировавших претензии спорящих сторон. Эти приписки порой выглядят как небольшой рассказ: "Земля распашная сельца Кожина, на ней по досмотру оселки есть сельца Кожина; крестьяне называли, что в том месте были двор монастырский да служни". Или: "Пустошь Плотница, преж сего пахивали, а ныне пуста и лесом поросла, что отдано крестьянам в оброк и будто строитель потравил монастырскими лошадьми, а он не травливал". А еще так: "Дорожка, ездят в Зосимину пустынь и монастырских лошадей гоняют на выпас"; "Речка Хлупень течет в реку Рузу"; "...дорога от села Микулино к сельцу Новому"; "дорошка, что ездят из деревни Крекшино в село Дорну".
Кроме названия объекта на чертежах часто дано его изображение. И мы видим, как были устроены двор боярина в Москве, двор помещика, села и деревни, крестьянское и монастырское хозяйства. Видим и изображения самих монастырей. А в деревнях - крестьянские дворы: скотный ("скотский"), конюшенный, житный; тут же рядом - пруд или прудок, мельница, плотина, мосты, перевозы, брод, перекоп (место для ловли рыбы), овин, сарай, печь кирпичная, гумно, огороды.
Вот сельцо Лаврово около Переславля-Залесского (оно и сейчас есть). Крестьянские дворы стоят по трем сторонам четырехугольника. У каждой избы - огород; наискосок идет дорога, а за ней "двор монастырский", рядом - часовня, прудок. Двор огорожен, внутри за воротами - изба "дворника", сараи для скота (см. рисунок на стр. 70).
Или вот село Петрово (река Негучь, приток Истры) - вотчина Петра Ивановича Воейкова, а в нем чудная каменная церковь с закомарами, рядом - двор "помещиков" в два этажа, а напротив - дворы крестьянские.
На большом чертеже с изображением Воскресенского монастыря видим на горе Фавор "двор скотский", "гумна" внизу у прудов; "сарай и печь кирпичная". Кирпичи для строительства делали сами, это ясно из того, что тут же рядом - "сушила" - сарай для сушки кирпичей. На другом чертеже - тоже гумна и огороды, а еще - овин. Особенно красиво на планах выглядят мельницы: Якшинская на Рузе, Княжная на Оке, Патриаршая на Ягорбе.
Вот изображение деревянного Воскресенского монастыря: стены и башни нарисованы, а внутренние строения даны в плане. В монастырском архиве сохранилось подробнейшее описание этого монастыря, что позволяет при тщательном сопоставлении описания и чертежа сделать реконструкцию монастыря, которого уже давно нет, а также уточнить многие исторические подробности в строительстве и размещении построек.
Единственное сохранившееся изображение Нового Иерусалима, каким он был в XVII веке, сделано не ради изображения монастыря, а опять же из-за межевания. Зафиксирована межа между землями монастырскими и стольника Плещеева. И все остальные чертежи, сохранившиеся в монастырском архиве, - это тоже землевладельческие документы, которые были приложены к грамотам или купчим на каждую вотчину монастыря. А их у Нового Иерусалима до реформы 1764 года было 23 в разных уездах. И только благодаря чертежам до наших дней дошло изображение многих маленьких вотчин, монастырьков, п?стыней и церквей.
Так памятники отечественной картографии - чертежи XVII-XVIII веков стали неоценимыми источниками для изучения исторического ландшафта, истории сел и маленьких городов. Они помогли увидеть прошлую жизнь, донесли до нас звучание живого слова, имена предков, живших среди этих лесов, полей и лугов. Как ни один другой документ, они раскрыли то, чего так не хватает историку, - достоверность отдельных мгновений прошлой жизни. При долгом, тщательном изучении чертежей начинаешь почти физически ощущать ту древнюю жизнь. И хочется увидеть эти места: похожи ли они сейчас на изображения XVII века, сохранилось ли хоть что-нибудь?
В фондах Исторического музея, в Центральном госархиве древних актов, в архиве Ново-Иерусалимского монастыря хранится около 2000 таких чертежей. Но они, к сожалению, несмотря на все усилия ученых, практически не опубликованы. Лишь полтора-два десятка фрагментов вошли в литературу для специалистов. Доступ к оригиналам, естественно, ограничен: большая часть из них в ветхом состоянии.
