Всна 1918 года. Белая армия развивает успешное наступление. Над некоторыми районами большевистской России нависает угроза захвата. Совнарком своим Декретом от 19 апреля 1918 года образует Всероссийскую чрезвычайную комиссию. Среди множества ее задач и организация вывоза ценностей из городов, которые могут быть захвачены белыми, в безопасные места. И уже к июню Москва, Казань и Нижний Новгород, располагавшие надежными хранилищами и находившиеся тогда вдали от боевых действий, стали основным местом, куда спешно эвакуируют ценности.
Весной и в начале лета Казань приняла золотые монеты и слитки из Тамбовского отделения Народного банка, Воронежского, Елецкого, Курского, Могилевского, Сызраньского и Пензенского. В июне туда же свезли золото из Самары и Козлова. Вместе с ценностями, которые хранились в Казани еще до революции, теперь в городе сконцентрировалось на 600 млн. рублей золота и почти на 200 млн. рублей серебра, то есть большая часть всего золотого запаса России. В хранилищах Нижнего Новгорода собралось на 440 млн. рублей золота (не считая серебра и разменной монеты).
Но 25 мая 1918 года обстановка серьезно осложнилась. Чехословацкий корпус, застрявший в России со времени мировой войны и получивший разрешение Правительства РСФСР выехать на родину через Сибирь и Дальний Восток, неожиданно выступил против Советской власти и быстро захватил основные города Средней Волги, Урала и Сибири. Казань, еще недавно тыловой город, оказалась в непосредственной близости от боевых действий. Руководство наркомата финансов забеспокоилось.
27 июня на запрос из Москвы командующий войсками Восточного фронта М. А. Муравьев хвастливо ответил: "Политическое положение прекрасное, так как в Казани - я". Новый командующий фронтом И. И. Вацетис, к сожалению, тоже не оценил опасности, утверждая, что угроза захвата белыми Казани проблематична. Но уже через шесть дней руководство местными учреждениями Народного банка предложило вывезти все ценности из Казани и Нижнего Новгорода в Москву, в подвалы Кремля. Создается оперативная группа, составляются необходимые документы, отдаются распоряжения о подготовке буксирных пароходов и барж, соответствующая информация поступает наркому путей сообщения, командующему Восточным фронтом, в Казанский и Нижегородский советы.
В Казани начинают частичный пересчет золота, готовят тару для его вывоза в Москву или Коломну. Однако обстановка все более обостряется: 22 июля пал Симбирск, 25-го - Екатеринбург. Москва назначает срок эвакуации казанских ценностей - 5 августа. В тот день, в 8 вечера, к зданию банка были поданы трамвайные вагоны, пришли рабочие для погрузки и перевозки ценностей к пристани. В это время оттуда прогремел первый пушечный выстрел - наступали белогвардейские и чехословацкие войска. Эвакуация казанской, наиболее значительной части золотого запаса не состоялась.
В ночь с 6 на 7 августа сводный русско-чешско-сербский отряд под командованием полковника В. О. Каппеля дерзким броском с Волги и суши захватил Казань. В подвалах Казанского отделения банка им досталась огромная добыча. Общий вес захваченных только в золоте ценностей (монет, слитков, золотых изделий) составил 30 563 пуда. Здесь же хранились серебро, платина и ценные бумаги. Сторонники белого движения оценили казанскую добычу в 645,4 млн. золотых рублей по курсу того времени. (Сегодня золотой рубль чеканки 1894-1914 годов стоит на Западе больше 11 долларов США.) За день до ухода из Казани большевики сумели вывезти лишь 100 ящиков с золотом на сумму 6 123 796 рублей.
Не надеясь надолго закрепиться в городе, белогвардейцы вместе с чехословаками быстро погрузили захваченные ценности на пароходы, баржи и отправили их в Самару, где к тому времени уже главенствовал Комитет членов Учредительного собрания - Комуч. Он претендовал на управление всей территорией, находившейся у противников Советской власти. Комуч распорядился погрузить прибывшие ценности в пять железнодорожных эшелонов и торопливо направил их в восточном направлении, подальше от большевистских комиссаров.
Через несколько дней многие радиостанции мира, в том числе и российские, получили радиоперехват, в котором от имени Комуча сообщалось: отправка российского золотого запаса закончилась; все это богатство из рук "грабителей и предателей перешло в руки Учредительного собрания, и отныне Россия может быть спокойна за целостность народного достояния".
В ноябре 1918 года эшелоны прибыли в Омск. От железнодорожной станции до центра города коридором стояли войска, под их охраной ценности были переправлены в хранилище местного отделения Госбанка. К этому времени и Комуч, и сменившая его Директория уступили место военной диктатуре. Союзники (главным образом англичане) с большим трудом уговорили адмирала Александра Васильевича Колчака возглавить борьбу с большевиками. И 18 ноября ему был присвоен титул Верховного правителя России. Золотой запас, попавший в руки Колчака, бесспорно, укреплял его политическое положение.
Совет министров колчаковского правительства распорядился произвести переучет ценностей. После процедуры, продолжавшейся больше месяца, министерство финансов в Омске опубликовало в своем официальном издании "Вестник финансов" данные о доставленном из Казани в Омск золоте:
"в российской монете - на 523.458.484 руб. 42 коп.,
в иностранной монете - на 38.065.322 руб. 57 коп.,
в слитках - на 90.012.027 руб. 65 коп.
Всего на сумму 651.535.834 руб. 64 коп."
Расхождение между сведениями министерства финансов в Омске и данными отделения Госбанка в Казани (645 410 610 руб. 79 коп.) составляет чуть больше 6 млн. рублей золотом. Похоже, что это те самые 100 ящиков с золотом, которые удалось вывезти большевикам за день до ухода из Казани. Следовательно, есть основание предположить, что итоговые данные, обнародованные омским правительством, были выведены не из реального пересчета, а на основе имевшихся документов - одного месяца для такой кропотливой работы при технических возможностях того времени явно недостаточно.
Учтенное в Омске золото составляли слитки, монеты, самородное золото, серебристое золото, золотистое серебро, платина и золотые изделия. Кроме российской золотой монеты здесь были еще и деньги 14 стран мира (особенно много золотых германских рейхсмарок - больше чем на 11 млн. рублей).
На пути от Самары до Омска золотой запас по взаимному согласию союзников охраняли чехословаки. В Омске охрану уже нес отряд особого назначения, состоявший из вольнонаемных, одетых в форму старой таможенной стражи. Он подчинялся не военному ведомству, а министерству финансов колчаковского правительства. Офицерский состав в таких отрядах подбирали с особой тщательностью.
Пришедший к власти Колчак взаимодействовал с представителями союзных держав. Так, все приказы военного характера он согласовывал с генералом М. Жаненом, командующим французским экспедиционным отрядом и всеми вооруженными силами союзников (исключая японские). Английский генерал А. В. Нокс (в 1911-1917 годах военный атташе Великобритании в России) ведал снабжением колчаковской армии. В распоряжении Колчака находился и отряд англичан во главе с полковником Дж. Уордом. (Среди оккупационных сил на востоке страны были подразделения чехов и словаков, американцев и канадцев, поляков, итальянцев и японцев. Общая численность иностранных войск к середине января 1919 года составила 120 тысяч человек.)
Союзники снабжали армию Колчака, боровшуюся с коммунистической Россией, отнюдь не безвозмездно и не бескорыстно. Гарантом их помощи Верховному правителю стало российское золото, которое они со знанием дела внимательно осмотрели в Омске, когда пересчет ценностей подходил к концу, и для узкого круга лиц организовали небольшую выставку. Вот что записал о ней в своем дневнике 22 мая 1919 года генерал Жанен: "Мы ходили большой группой в банк по приглашению правительства, чтобы присутствовать при проверке денежного звонкого наличия, спасенного чехами в Казани. Над подвалом, где находились ящики с золотыми слитками и платиновым песком, можно было видеть настоящую выставку золотых и серебряных вещей".
И действительно для финансирования зарубежных поставок Колчаку явно не хватало бюджета омского правительства. Поэтому с марта 1919 года адмирал вынужден был начать отправлять частями российское золото за рубеж в уплату грузов, приходивших в его адрес для проведения крупных военных операций. Изымая ценности, Колчак направлял их во Владивосток, где находилось иностранное отделение особой кредитной канцелярии. По распоряжению Колчака (об этом говорят архивные документы) состоялось семь отправок благородного металла. Первая из них произошла 10 марта 1919 года, когда во Владивосток ушли 1236 ящиков с золотыми слитками, золотистым серебром и серебристым золотом. Следующие отправки датированы 19 и 20 июля, 8 и 26 сентября, 8 и 18 октября 1919 года.
Итак, 18 октября - последняя отправка золота, о которой нам известно. По данным архивов, тогда во Владивосток отгрузили 92 ящика со слитками частных банков, 80 ящиков со слитками Казанского отделения народного банка и 550 - с российской золотой монетой. Общая стоимость этого груза составила 43 577 444 руб. 06 коп. Однако ценности во Владивосток не попали. По пути из Читы в Хабаровск груз перехватили и присвоили отряды атамана Семенова. Судьбу пропавшего груза недавно выяснил профессор В. Сироткин: большая часть этого золота была передана на временное хранение японским оккупационным властям и увезена ими в Японию.
В документах на многие отправления нет сведений о стоимости отгруженных во Владивосток ценностей, а потому точно подсчитать израсходованное Колчаком золото в слитках и монете очень трудно. Впервые такая цифра была приведена в справке наркомфина РСФСР 6 июня 1921 года: всего из золотого запаса России Колчак израсходовал в 1919 - начале 1920 года 235 550 000 золотых рублей.
Любопытно заявление У. Черчилля, в то время военного министра Англии: общее количество военных грузов, доставленных в Сибирь для Колчака, составило около 100 тысяч тонн.
Развернувшееся в октябре 1919 года наступление Красной армии и широкое партизанское движение в Сибири заставили правитель ство Колчака перебазироваться в Иркутск в надежде сделать этот город оплотом белого движения. 15 ноября 1919 года колчаковская армия оставила Омск, бывшую столицу Верховного правителя. За неделю до того Колчак с личной охраной и наиболее близкими членами своего правительства выехал эшелоном "литер Б" по направлению к Иркутску. Было это утром 7 ноября. А несколькими часами позже, соблюдая меры особой секретности, станцию Омск покинули еще несколько литерных поездов. В поезде "литер Д" размещался остаток золотого запаса, вывезенного из Казани. Этот эшелон состоял из 40 вагонов (в 28 везли золото, а в 12 размещалась охрана). Основная часть охраны находилась в поезде "литер В", который шел сзади эшелона с золотом. Между всеми литерными поездами поддерживалась телеграфная связь.
Однако продвижение эшелонов на Восток сопровождалось странными происшествиями. На рассвете 14 ноября перед светофором у разъезда Кирзинский в хвост эшелона с золотом врезался "литер В" - с охраной. Удар большой силы разбил девять теплушек с золотом, в столкнувшихся эшелонах вспыхнул пожар, а затем начали взрываться боеприпасы, находившиеся у охраны. Несколько вагонов сошли с рельсов. От столкновения пострадали 147 человек, из них 15 убиты, 8 сгорели. Было ли случившееся преднамеренной диверсией или же - банальной халатностью железнодорожников и охраны? Вопросы остались без ответа: времени на расследование не было, Колчак торопился в Иркутск, надеясь оттуда более успешно продолжить борьбу с большевистской Россией.
Не успела охрана, сопровождавшая груз с золотом, прийти в себя, как 18 ноября, в годовщину провозглашения Колчака Верховным правителем, произошло еще одно невероятное событие. Поезд "литер Д" остановился у семафора станции Ново-Николаевск, но, когда машинист дал сигнал к отправлению и потянул состав, сломался соединительный крюк третьего от паровоза вагона. Оторвавшиеся 38 вагонов с золотом и охраной покатились вниз к Оби, набирая скорость. Еще минута - и все они рухнули бы с моста в реку. Но в самый последний момент несколько солдат и путейцев, рискуя быть раздавленными, сумели подложить под колеса тормозные башмаки и иные подручные средства и остановили вагоны у самого спуска к мосту.
Казалось, чья-то таинственная сила препятствует вывозу оставшегося золотого запаса на Восток. Да и сам Колчак относился теперь гораздо осмотрительнее к отправке во Владивосток остававшихся в его распоряжении ценностей. Видимо, он все более утверждался в мысли, что союзные страны пытаются поживиться за счет России, переживавшей сложные внутрипартийные и классовые потрясения. Перед отъездом из Омска Колчака посетили представители дипломатического корпуса, аккредитованные при омском правительстве, и предложили адмиралу взять золотой запас под международную опеку, вывезти его во Владивосток, а уже там решить, как поступить с ним дальше. Есть свидетельство ответа Колчака: "Я вам не верю. И скорее оставлю золото большевикам, чем передам его союзникам". Похожее утверждает генерал Жанен: "Я предлагал Колчаку передать золото на мою личную ответственность, и он отказал мне в доверии".
4 января 1920 года Колчак известил генерала Жанена о своем приказе, по которому руководство всеми вооруженными силами белого движения в Восточной Сибири и Приамурье он передает атаману Г. М. Семенову, незадолго до этого произведенному им в генерал-лейтенанты. Союзные комиссары расценили сообщение как полную потерю власти Колчаком и сделали ставку на новую политическую силу - иркутский Политцентр, созданный еще 12 ноября 1919 года из представителей разных политических партий. Лидеры Политцентра, пользуясь сложностью положения в Сибири, рассчитывали образовать независимое от России государство с центром в Иркутске. Их лозунг "Долой колчаковщину!" получил поддержку многочисленных партизанских отрядов и революционных формирований Восточной Сибири. 5 января 1920 года Политцентр объявил себя руководящим органом власти.
В этот же день Жанен сообщил Колчаку, что отныне он - Колчак - следует на Восток в качестве частного лица, в его распоряжении остается только один классный вагон. Одновременно Жанен передает охрану эшелона с золотом чехословацким легионерам. 8 января вагон с Колчаком, в который набилось несколько десятков человек из его окружения, прицепляют к золотому эшелону. На нем развеваются флаги союзных государств: Франции, Англии, Америки, Чехословакии и Японии - свидетельство неприкосновенности самого Колчака и оставшейся части золотого запаса. Не сомневаясь в гарантиях союзников, Колчак распускает свой отряд охраны.
Пока эшелон продвигался в сторону Иркутска, разрозненные выступления против колчаковщи ны переросли в открытое вооруженное восстание. В Черемхове, Иркутске, а потом и в других городах Сибири администрация Колчака свергнута, министры арестованы.
Когда эшелон с Колчаком и золотом прибыл 12 января на станцию Тыреть, обнаружилось, что из одного вагона пропали 13 ящиков с золотом на сумму 780 тысяч золотых рублей. Чешский офицер Эмр, возглавлявший охрану эшелона, отказался подписать акт о краже. Известили Жанена, но тот даже не ответил.
В начале января из Москвы в адрес нелегального иркутского комитета РКП(б) ушли две инструкции. В одной излагались меры, как оставить золото и Колчака в пределах Сибири (не далее Иркутской губернии), другая содержала рекомендации игнорировать Политцентр. Автором документов был В. М. Свердлов, заместитель наркома путей сообщения и уполномоченный Совета рабоче-крестьянской обороны (брат Я. М. Свердлова, председателя ВЦИК РСФСР, умершего в марте 1919 года).
Союзные комиссары уже знали, что большевистские комитеты, выполняя требование Москвы, заблаговременно подготовили группу подрывников и направили ее к Байкалу, где она лишь ждала сигнала, чтобы взорвать мосты восточнее Иркутска и тоннели на Кругобайкальской дороге. Если бы такое произошло, то продвижение на Восток отрядов союзных держав очень бы осложнилось. И вполне возможно, что им не осталось бы другого выхода, как продвигаться дальше пешим порядком, в лучшем случае - гужевым транспортом.
Это первое вполне реальное осложнение заставило союзников серьезно задуматься. Но и другое обстоятельство подталкивало их к переговорам с революционными формированиями. Чехи и словаки везли с собой много награбленного имущества, которое им очень не хотелось бросать. Но как обеспечить себе благополучный проезд на родину? Единственная козырная карта - оставшаяся часть золотого запаса и сам Колчак. И они успешно ее разыграли. Чехи, словаки и союзные комиссары единодушно решили: в Иркутске, если золото не удастся вывезти с собой, они передадут его вместе с Колчаком Политцентру, а тот в ответ не станет чинить препятствий их выезду на Восток. Соглашение состоялось.
И вот 14 января (по предварительной договоренности) город покинули представители всех союзных держав. Когда в Иркутск прибыл поезд с золотом и Колчаком, его окружили вооруженные повстанцы, которые загнали эшелон в тупик, отцепили паровоз и отогнали в депо. Для полной уверенности, что эшелон не угонят, впереди и сзади поезда разобрали рельсы и вытащили подшипники из колес вагонов. Охрану эшелона несли хорошо вооруженные дружинники вместе с чехословацкими легионерами.
В 8 часов вечера следующего дня группа дружинников, подготовленных Политцентром, подошла к вагону адмирала. В сопровождении чешского офицера они прошли в вагон. "Господин адмирал! Подготовьте ваши вещи. Сейчас вас передаем местным властям", - объявил офицер. Колчак удивленно воскликнул: "Как! Неужели союзники выдают меня? Это же предательство! Где же гарантия генерала Жанена?". Ответа не последовало. И здесь же, в здании вокзала, подписывается акт о передаче Политцентру адмирала Колчака, премьер-министра его правительства В. Н. Пепеляева и оставшейся части золотого запаса (золото находилось в 1678 мешках и 5143 ящиках, в семи вагонах везли платину и серебро).
Колчака и Пепеляева незамедлительно препроводили в губернскую тюрьму (туда же поместили и близкую к Колчаку графиню А.В. Тимиреву, пожелавшую быть рядом с ним). А ценности остались на станции под охраной легионеров и дружинников до ухода из Иркутска последнего чехословацкого эшелона.
января в Иркутске образован Военно-революционный комитет - ВРК - во главе с А. А. Ширямовым. А через два дня мирным путем ВРК устраняет Политцентр и становится единоличным хозяином города и губернии. Так еще до подхода Красной армии в Иркутске была восстановлена советская власть.
6 февраля передовой отряд частей Белой гвардии подошел к станции Иннокентьевская, в четырех километрах от Иркутска. Начались упорные бои. В самом городе не исключалось выступление "пятой колонны", стремившейся вместе с белогвардейскими частями освободить Колчака. Обстановка накалялась. Ширямов снесся по телефону с Реввоенсоветом 5-й армии, наступавшей на Иркутск, и сообщил, что ВРК готовит постановление о расстреле Колчака. Председатель Реввоенсовета И. Н. Смирнов сразу не ответил, понимая, что подобное самочинное действие может вызвать общественный протест за рубежом, где имя адмирала хорошо известно. Только переговорив с Москвой, Смирнов через день связался с Ширямовым. Если в создавшей ся обстановке, сообщил он, местные организации подтвердят возможность попытки к освобожде нию Колчака, они могут утвердить приговор, взяв на себя всю ответственность.
Здесь уместно напомнить о секретной записке В. И. Ленина заместителю председателя Реввоенсовета республики Э. М. Склянскому, десятилетиями нигде не публиковавшейся. "Пошлите Смирнову шифровку, - писал Ленин. - Не распространяйте никаких вестей о Колчаке, не печатайте ровно ничего, а после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснением, что местные власти до нашего прихода поступили так и так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске".
Как видно из записки, Ленин был информирован о предполагаемом расстреле Колчака и фактически дал на него согласие, посоветовав слукавить и держать факт расстрела в абсолютном секрете до вступления в город подразделений 5-й армии.
В это время Колчак, измученный многочасовыми допросами (они проходили с 21 января по 6 февраля), подавленный масштабами катастрофы, которую он не хотел перекладывать на чужие плечи, почти не спал и нервно вышагивал из угла в угол своей камеры № 5. Он понимал, что сибирская эпопея Белого движения оказалась большой авантюрой.
Военный комендант Иркутска И. Бурсак и председатель иркутского губчека С. Чудновский (он же председатель чрезвычайной следственной комиссии) в начале третьего ночи с группой красноармей цев зашли в камеру Колчака и застали его одетым - он был в шубе и шапке. Чудновский зачитал постановление ВРК № 27 от 6 февраля 1920 года о расстреле Колчака и Пепеляева... "Как! Без суда?" - воскликнул Колчак...
Под усиленной охраной через задние ворота осужденных вывели из здания тюрьмы. К четырем утра подошли к Ушаковке - притоку Ангары. Колчака и Пепеляева поставили рядом, развернув к шеренге красноармейцев. Попросив разрешение закурить, Колчак молча выкурил папиросу, затем застегнулся на все пуговицы и встал по стойке "смирно". На предложение завязать глаза ответил отказом. По команде И. Бурсака прогремел залп. Осужденные упали. По бездыханным выстрелили еще дважды. Затем трупы уложили в сани и подвезли к Ангаре. Напротив Знаменского монастыря была прорубь - в нее-то и протолкнули сначала Пепеляева, а затем Колчака. Как говорится, и концы в воду. Вот почему не существует могилы Колчака, есть лишь место, где он был расстрелян и где тело его поглотили холодные воды Ангары.
Графиню Тимиреву освободили из тюрьмы через день после расправы с Колчаком. Долгие годы затем провела она в лагерях ГУЛАГа. После смерти Сталина, получив освобождение, работала в Рыбинске, где консультировала местную театральную труппу: как шить и носить наряды великосветских дам и героинь русских классических пьес.
6, 7 и 8 февраля под Иркутском шли ожесточенные бои с белогвардейцами. Не зная, что Колчак уже расстрелян, они требовали его выдачи вместе с золотом, медикаментами и продовольствием. Под селами Олонки и Усть-Кудой колчаковцы были рассеяны и через нейтральную полосу ушли в Забайкалье. А 2 марта из Иркутска выехал последний чехословацкий эшелон, однако без золота, которое чехословаки так и не смогли увезти с собой. Через пять дней в город вступили подразделения 5-й Красной армии.
Оставшаяся часть золотого запаса по распоряжению Москвы вновь была направлена в Казань, куда прибыла 3 мая 1920 года. В справке наркомфина о наличии золота в Российской Федерации по состоянию на 9 ноября 1920 года значилось 656 196 180 руб. 35 коп., в том числе в Казани (сибирское золото) - 395 222 772 руб. 81 коп.
Надо сказать, что самого Ленина, да и остальных деятелей большевистской России мало трогала судьба золота, израсходованного Колчаком в годы гражданской войны, хотя они и включили этот расход в качестве контрпретензий к союзным державам на Генуэзской мирной конференции 1922 года. Золотом же, сохраненным в Сибири, большевики стали щедро одаривать своих сторонников по коммунизму в Западной Европе, рассчитывая с их помощью разжечь пожар мировой революции. Не удалось. "Призрак коммунизма" остался трагическим экспериментом в одной отдельно взятой стране.
ЦИФРЫ И ФАКТЫ
Видный советский экономист Н. Н. Любимов, возглавлявший в 1921 году работу Особой комиссии по учету народнохозяйственных последствий войны и блокады, писал, что омское правительство Колчака в последние месяцы своего существования прибегло к активной реализации золота, доставленного из Омска во Владивосток, а также к ссудам под золото на весьма невыгодных условиях. Так, в сентябре 1919 года было продано через Индо-Китайский банк 12 тыс. кг золота по 4280 франков за 1 кг на сумму 52 300 000 франков. Из этой суммы в распоряжении финансового агента колчаковского правительства в Париже А. А. Рафаловича оставалось 15 620 000 франков.
В уплату заказа другого финансового агента, Угета, и на приобретение в Сан-Франциско большой партии винтовок было депонировано золота на 1 млн. долларов. По контракту с фирмой "Ремингтон" в октябре 1919 года в Гонконг вывезли золота на 2 059 217 долларов, а в апреле 1920 года, когда Верховного правителя уже не было в живых, - еще на 500 902 доллара. Эти суммы также числились за финансовым агентом Колчака Угетом.
Следующее отправление - 30 536 434 иены золотом - шло в обеспечение заключенного в октябре 1919 года с Иокагамским банком займа на 50 млн. иен.
В Лондоне финансовый агент Колчака вступил в контакт с банкирами, братьями Беринг, а Угет - с англо-американским синдикатом "Кидер-Пибоди" (США). По этим двум договорам золото было депонировано в Шанхае и Гонконг-Шанхайском банке: на имя братьев Беринг - на 3 150 000 долларов и на имя Пибоди - на 23 625 000 долларов США.
Основываясь на архивных данных кредитной канцелярии во Владивостоке, Н. Н. Любимов утверждает: 8 июля 1920 года на счетах всех финансовых агентов Колчака в разных городах мира числилось более 60 млн. золотых рублей. Всего же, по мнению Любимова, омское правительство Колчака истратило из золотого запаса России не менее 215 млн. золотых рублей.
