для него он составляет все!
Н. В. Гоголь. Невский проспект
Восторгаться Невским проспектом стали уже в начале XVIII века, с первых лет его существования. О Невском писали историки, писатели, путешественники, поэты посвящали ему стихи. Но чаще всего - это внешние впечатления, взгляд со стороны. У автора публикации, которую мы предлагаем читателям, с этой улицей особые отношения - здесь жили все его предки еще с петровских времен. Да и сам он родился в 10-15 минутах ходьбы от Невского проспекта - на Мойке. "Можно бы привыкнуть к этим фасадам, этим колоннам, к этому блистающему шпилю с корабликом в конце перспективы. Но странное дело - каждый раз, когда оказываешься на этой колдовской улице, - непроизвольная дрожь прокатывает по телу и сердце сжимается от щемящего и горестного восторга. Так чувствуешь себя, когда встречаешь давно и горячо любимого человека, много перенесшего в жизни. Знаешь, что в спешке, в толпе поговорить с ним не удастся - но вы обменялись взглядами, и этого уже достаточно, чтобы настроение улучшилось, а беды и горести на мгновение забылись и ушли из памяти... Милый, милый Невский! Спасибо тебе!" Сергей Сергеевич Шульц, написавший это объяснение в любви, давно изучает историю Невского проспекта, знает каждый дом, каждый камень. По своей основной профессии он - геолог, и профессия эта в семье Шульцев наследственная. Первая публикация С. С. Шульца в журнале "Наука и жизнь" была посвящена породам лунных морей (см. № 2, 1971 г., стр. 65-70).
Каждый, кто приезжает в Санкт-Петербург, обязательно оказывается на Невском. Одни спешат в крупнейшие универмаги города - Гостиный Двор или Пассаж, другие стремятся попасть в театры, рестораны, бары или на концерт в филармонию, третьи идут в кассы аэрофлота или в железнодорожные кассы, четвертые отправляются в автобусные экскурсии по городу, ни одна из которых не минует Невский проспект, пятые ищут нужные им книги в крупнейших книжных магазинах, есть и такие (их, правда, немного), которые медленно бредут по проспекту, внимательно рассматривая фасады зданий. На Невском назначают встречи, завязывают знакомства, торгуют картинами, книгами, сувенирами; в последнее время нередко, как в давние годы, перед Казанским собором собираются толпы людей, произносятся речи.
Невский проспект - совершенно особенная улица Cанкт-Петербурга. В XIX и начале XX века Невский связывал Зимний и Аничков дворцы, два основных места жительства императорской фамилии, где проходили официальные приемы, торжества, придворные аудиенции, балы, то есть протекала вся жизнь императорского двора, когда он находился в столице, и так было со времен Александра I до последних дней монархии. Император Александр I ежедневно прогуливался по Невскому проспекту; и при Николае I и при Александре II Невский продолжал быть улицей императорских прогулок. Поддержание чистоты и порядка здесь стало делом государственным. Невский был имперской улицей больше, чем любая другая улица в России; и когда империя пала, Невский проспект, превращенный в "Проспект 25 Октября", преобразился более других улиц.
"...Это может показаться вполне неожиданным для тех, кто не жил тогда в Петербурге, - вспоминал в эмиграции о послереволюционной эпохе в жизни бывшей столицы писатель В. Ходасевич, - именно в эту пору сам Петербург стал так необыкновенно прекрасен, как не был уже давно, а может быть, и никогда... Москва, лишенная торговой и административной суеты, вероятно, была бы жалка. Петербург стал величествен. Вместе с вывесками с него словно сползла вся лишняя пестрота. Дома, даже самые обыкновенные, получили ту стройность и строгость, которой ранее обладали одни дворцы. Петербург обезлюдел (к тому времени в нем насчитывалось около семисот тысяч жителей), по улицам перестали ходить трамваи, лишь изредка цокали копыта либо гудел автомобиль, - и оказалось, что неподвижность более пристала ему, чем движение. Конечно, к нему ничто не прибавилось, он не приобрел ничего нового, - но он утратил все то, что было ему не к лицу. Есть люди, которые в гробу хорошеют: так, кажется, было с Пушкиным. Несомненно, так было с Петербургом.
Эта красота - временная, минутная. За нею следует страшное безобразие распада. Но в созерцании ее невыразимое, щемящее наслаждение. Уже на наших глазах тление начинало касаться и Петербурга: там провалились торцы, там осыпалась штукатурка, там пошатнулась стена, обломилась рука у статуи. Но и этот еле обозначающийся распад еще был прекрасен, и трава, кое-где пробившаяся сквозь трещины тротуаров, еще не безобразила, а лишь украшала чудесный город, как плющ украшает классические руины... Петербург стал провинцией. Торговля в нем прекратилась, как всюду. Заводы и фабрики почти не работали, воздух был ясен и пахло морем. Чиновный, торговый, фабричный люд отчасти разъехался, отчасти просто стал менее виден, слышен. Зато жизнь научная, литературная, театральная, художественная проступила наружу с небывалой отчетливостью".
Новая власть все с большей решительностью давала о себе знать во всех областях жизни и человеческих отношений. Похороны Блока, Таганцевское дело, завершившееся расстрелами в августе 1921 года, многие воспринимали позднее как рубеж. В своих воспоминаниях "Курсив мой" Нина Николаевна Берберова писала: "Началось "Одой на взятие Хотина" (1739), кончилось августом 1921 г., все, что было после (еще несколько лет), было только продолжением этого августа: отъезд Белого и Ремизова за границу, отъезд Горького, массовая высылка интеллигенции летом 1922 года, начало плановых репрессий, уничтожение двух поколений - я говорю о двухсотлетнем периоде русской литературы; я не говорю, что она кончилась, - кончилась эпоха".
Советский "Проспект 25 Октября" был уже не имперским Невским, вызывавшим к себе когда-то такую страстную любовь и такую страстную ненависть; и не проспектом Серебряного века, навсегда запечатленным в удивительных стихах и прозе Блока и Белого, Анненского и Брюсова, Ахматовой и Мандельштама, Агнивцева и Саши Черного. Этот былой Невский стал таять, уходить в прошлое, умирать вместе с его жителями. И когда в годы Второй мировой войны Невскому вернули его прежнее название, это была уже совсем другая улица, странная тень бывшего Невского проспекта. Но эта тень манила и мучила...
Панораму Невского проспекта венчает здание, где строился русский флот - Главное Адмиралтейство, Адмиралтейская верфь, заложенная Петром I5 ноября 1704 года. Невский проспект первоначально был именно дорогой к Адмиралтейству - Большой Першпективной дорогой. Так называлась в первые годы строительства Санкт-Петербурга широкая просека, соединившая Адмиралтейскую верфь с главной подвозной артерией строившегося города - старой Новгородской дорогой. Она шла приблизительно по трассе нынешнего Лиговского проспекта к шведскому городу Ниеншанцу, стоявшему на месте нынешней Охты на правом берегу Невы против Смольного монастыря.
Захват Ниеншанца фельдмаршалом Б. В. Шереметевым 26 апреля 1703 года предшествовал заложению 16 мая того же года в день Святой Животворящей Троицы крепости и города Санкт-Петербурга.
В июле 1710 года, после Полтавской победы, Петр I основал выше по течению Невы, близ впадения в нее речки Черной, Александро-Невский монастырь, названный так в память об увековеченной в русских летописях битве между войсками молодого новгородского князя Александра Ярославича и шведского ярла Биргера на реке Неве. Петр знал, что место битвы находилось значительно выше по течению Невы, близ устья впадающей в нее реки Ижоры, где уже стояла деревянная церковь, построенная в начале XVI века; но царю важно было приблизить монастырь к строящемуся городу. Большая Першпективная дорога - будущий Невский - была продолжена на юго-восток к месту постройки Александро-Невского монастыря. При этом два участка Большой Першпективной - от Новгородской дороги к верфи и от Новгородской дороги к монастырю - сошлись друг с другом под некоторым углом, который и до сих пор сохраняется между двумя частями Невского, разделенными Знаменской площадью (ныне площадью Восстания).
По названию Александро-Невского монастыря Большая Першпективная дорога получила сначала название "Невская перспектива" (в 1738 году при императрице Анне Иоанновне), а затем, в 1783 году, при Екатерине II - "Невский проспект".
По характеру и времени застройки и даже по ширине самой улицы Невский проспект можно отчетливо разделить на несколько существенно различающихся между собой частей: от Адмиралтейства до Мойки; от Мойки до Гостиного Двора; от Гостиного Двора до Фонтанки; от Фонтанки до Знаменской площади и Николаевского вокзала (ныне площади Восстания и Московского вокзала); наконец, от Знаменской площади до Александро-Невской лавры.
Мы ограничим наше путешествие первой частью Невского - от Адмиралтейства до Мойки.
Начальный участок Невского проспекта - от Адмиралтейства до Большой Морской улицы - наиболее поздний по времени постройки. При Петре I он оставался частью эспланады - незастроенного пространства перед Адмиралтейской верфью и крепостью. Лишь по берегу реки Мьи, будущей Мойки, протянулась вереница невысоких деревянных домов. Первоначально они окружали построенный здесь еще в 1705 году дом вице-адмирала Корнелиуса Крюйса; затем Крюйс добился переноса этих двадцати трех офицерских изб со своего двора, и 5 июля 1706 года было издано распоряжение: "Морского флота офицерам дома переносить к маленькой речке и ставить в линию". Так образовалась линия набережных домов по Мойке. Через девять лет начались работы по устройству и самой набережной Мойки. 20 мая 1715 года Петр I дал приказ бить в берега речки Мьи сваи. Позже, в 1717 году, Петр в собственноручной резолюции так дополнил этот приказ: "А так как бедные люди не могут от себя бить сваи, то учинить особый сбор с жителей (кроме бедных) внутри Адмиралтейского острова по препорции поперешника дворов их, и на тот сбор побить сваи пред бедными людьми наемными работниками".
В эти самые годы пробивалась и благоустраивалась Большая Першпективная дорога - будущий Невский. Ее внешний вид выразительно описывает камер-юнкер в свите герцога Карла-Фридриха Голштейн Готторпского Фридрих-Вильгельм фон Берхгольц в дневнике от 23 июня 1721 года: "Около шести вечера прибыли мы благополучно в Петербург, который со времени моего отъезда оттуда так изменился, что я вовсе не узнал его. С самого начала мы въехали в длинную и широкую аллею, вымощенную камнем, и по справедливости названную проспектом, потому что конца ее почти не видно. Она проложена только за несколько лет и исключительно руками пленных шведов. Несмотря на то, что деревья, посаженные по обеим ее сторонам в три или четыре ряда, еще невелики, она необыкновенно красива по своему огромному протяжению и чистоте, в которой ее содержат (пленные шведы должны каждую субботу чистить ее), и она делает чудесный вид, какого я нигде не встречал. На Адмиралтействе, красивом и огромном здании, находящемся в конце этой дороги, устроен прекрасный и довольно высокий шпиц, который выходит прямо против проспекта".
При Петре I появились первые мосты на Перспективной дороге: в 1715 году - первоначальный Аничков мост, а в 1720-м - мост через речку Мью (Мойку), по цвету окраски названный Зеленым.
Роль одной из главнейших улиц столицы окончательно утвердилась за Большой Першпективной дорогой при императрице Анне Иоанновне. Именно по этой дороге - будущей Невской перспективе - въезжала императрица в построенный Петром город, который после четырехлетнего перерыва вновь стал столицей Российской империи. У мостов через Фонтанку и Мойку ко дню приезда императрицы были возведены триумфальные ворота: Аничковы - у Аничкова моста через Фонтанку по проекту Д. Трезини и Адмиралтейские - у моста через реку Мью (Мойку) по проекту И. Коробова.
При императрице Анне к Большой Першпективной дороге примыкал парк - "ягтгартен для гоньбы и стреляния оленей, кабанов и зайцев": императрица была страстной охотницей. На самой перспективе к 1737 году была отстроена по проекту архитектора Главной полиции города М. Г. Земцова церковь Рождества Богородицы, куда была перенесена чудотворная икона Казанской Божией Матери.
После страшных пожаров 1736 и 1737 годов по указу императрицы Анны была создана "Комиссия о Санкт-Петербургском строении" под руководством П. М. Еропкина. Был разработан и утвержден план. Центр города окончательно переносился на левый берег Невы, на Адмиралтейский остров; а от Адмиралтейства к югу радиально расходились три ориентированные на Адмиралтейский шпиль магистрали - Большая Першпективная (названная впоследствии Невской перспективой), Средняя (Адмиралтейская) и Вознесенская улицы.
В годы правления императрицы Елизаветы Петровны на всей Невской перспективе от Адмиралтейства до Фонтанки располагалось лишь около двадцати зданий. Участок перспективы между Адмиралтейством и Мойкой был почти совершенно не застроен. Зато в 1740-х годах застраивается бывший парк ("ягтгартен для охоты"), и лишь некоторая часть бывших парковых угодий, примыкавшая к Фонтанке, остается незастроенной.
Сильно изменился Невский в конце XVIII века. Описание проспекта сохранилось в записках аббата Жоржеля, посетившего российскую столицу на рубеже XVIII и XIX веков. Аббат, в прошлом французский посланник при дворе императрицы Марии Терезии, эмигрировавший из Франции в годы французской революции и поселившийся во Фрайбурге в Германии, в семидесятилетнем возрасте был приглашен Великой Приорией ордена Святого Иоанна Иерусалимского (Мальтийского ордена) сопровождать посылаемую Приорией делегацию в Санкт-Петербург к императору Павлу I. Делегация должна была предложить императору Павлу стать магистром ордена. Вот что пишет аббат Жоржель о Невском проспекте:
"...Улица, называемая Невским проспектом, идет от Адмиралтейства, она так широка, что 12 карет в ряд могут проехать по ней. Во время моего пребывания в Санкт-Петербурге Павел I велел разбить на этом великолепном проспекте во время сильнейших морозов две аллеи для пешеходов, причем каждая состояла из двух рядов деревьев; эти аллеи тянутся на пол-лье от Мойки до Фонтанки; каждая из этих аллей имеет 8 футов в ширину и окружена оградой, раскрашенной в разные цвета; пространство между аллеями образует улицу; по ней могут проехать 6 карет в ряд. Деревья, посаженные со всеми своими ветвями, имеют от 15 до 20 футов в вышину, они вырваны и пересажены с корнями и землей в смерзшийся снег. Для них вырыты ямы в 4-5 футов глубиной, причем обледенелую землю разбивали ударами заступа..... Понадобилась власть императора, чтобы приказать, осуществить и довести до конца подобные работы; на них были ежедневно заняты 10 000 человек. На наследника, Великого князя Александра, была возложена обязанность наблюдать за работами и довести их до конца к назначенному императором сроку - в продолжение одного месяца. Я был свидетелем этого чуда власти и видел, как Его Величество прогуливался верхом во главе многочисленной свиты посреди большой улицы, окаймленной аллеями, наслаждаясь сознанием того, что его приказания исполнены".
Невский, обрамленный древесными аллеями, мы видим на многочисленных гравюрах, выполненных в первые годы XIX века. Но такой Невский был не очень удобен для движения транспорта. Так же как и валы, обрамлявшие с юга Адмиралтейство. 23 мая 1806 года император Александр I утвердил проект перестройки Адмиралтейства, подготовленный архитектором А. Захаровым. Одновременно с перестройкой самого здания Адмиралтейства были снесены окружавшие его с юга валы, бастионы и срубы и вокруг перестроенного Адмиралтейства разбит бульвар из лип.
Со второй половины XIX века на Адмиралтейской площади у въезда на Невский проспект два раза в год - на Масляной и Пасхальной неделях - стали проводиться общегородские народные гуляния. К дням гуляний на Адмиралтейской и Дворцовой площадях воздвигалось огромное количество балаганов, каруселей, качелей. Тысячи празднично украшенных экипажей устраивали в эти дни торжественный проезд через площади. О том, как протекают празднества, рассказывалось в газетах; в гуляньях участвовали все слои петербургского общества - от простого народа до высшего света.
НЕВСКИЙ ПРОСПЕКТ
Нечетная (правая) сторона
На месте нынешнего углового дома № 1 более ста лет простоял дом, построенный в 1781 году для саксонского уроженца Георгия Георгиевича Гейденрейха, который устроил тут гостиницу, а при ней - трактир "Лондон" (в некоторых путеводителях и справочниках начала XIX века он называется "Трактир города Лондона"). Трактир "Лондон" первоначально был открыт в доме Овцына на углу Малой Миллионной улицы и Невского проспекта (ныне дом № 16 по Невскому), но сразу после постройки дома Гейденрейха трактир переехал сюда, в самое начало Невского проспекта.
В доме Гейденрейха часто собирались литераторы. Трактир "Лондон" находился напротив дома Вольного экономического общества, где размещалась известная кондитерская Лареда, место ежедневных сборов любителей музыки, театралов и танцоров. Часто встречи, которые начинались у Лареда, кончались на противоположной стороне Невского у Гейденрейха.
Во времена Пушкина, в 1820-х годах, "Трактир города Лондона" и гостиница при нем перешли в собственность немецких купцов Вебера и Мейера. На первом этаже в те годы размещались книжный магазин Плюшара и книжная лавка Бейера и Грефа.
Позднее трактир и гостиницу приобрел богатый домовладелец А. И. Глуховский, которому принадлежали еще около двух десятков домов в разных частях Санкт-Петербурга. Здесь разместились магазин картин Иосифа Дациаро, итальянского подданного, большой военный магазин Чичинадзе, где продавалось офицерское обмундирование, военные книги и атласы, парфюмерный магазин Робера и фотографический салон Бюргера.
В 1910-1912 годах четырехэтажный дом Гейденрейха был перестроен, и на его месте выросло большое пятиэтажное здание с закругленным углом, которое мы видим и сейчас. Дом построен по проекту архитектора В. П. Цейдлера для Петербургского частного коммерческого банка. Два нижних этажа здания почти целиком застеклены и облицованы натуральным камнем. В пределах двух верхних этажей на изгибе размещена колоннада. В верхней части дома находились мансардные помещения, сдававшиеся в наем.
В годы революции и военного коммунизма дом сменил как своих хозяев, так и значительную часть населявших его жильцов. С началом нэпа он был предоставлен новым руководством города в распоряжение Петроградского отделения Российского телеграфного агентства (РОСТА ВЦИК) и издательско-потребительских кооперативов, из которых наиболее крупным было организованное в 1922 году кооперативное издательство "Прибой". В маленькой комнате со скошенным потолком под самой крышей в середине 1920-х годов проходили собрания и занятия литературного объединения "Смена". Здесь встречались молодые поэты Борис Корнилов, Борис Лихарев, Ольга Берггольц, Виссарион Саянов, Геннадий Гор и руководивший объединением Николай Тихонов. Различна судьба молодых людей, входивших в эту группу. Наиболее талантливый из всех Борис Корнилов расстрелян в годы сталинского террора. Ольга Берггольц провела страшные месяцы в тюрьме в 1938-1939 годах и потеряла троих детей. В декабре 1939 года она писала в своем тщательно скрываемом дневнике:
"Ощущение тюрьмы сейчас, после пяти месяцев воли, возникает во мне острее, чем в первое время после освобождения. Не только реально чувствую, обоняю этот тяжелый запах коридора из тюрьмы в Большой Дом, запах рыбы, сырости, лука, стук шагов по лестнице, но и то смешанное состояние... обреченности, безвыходности, с которыми шла на допросы... Зачем были те дикие, полубредовые желто-красные ночи (желтый свет лампочек, красные матрасы, стук в отопительных трубах, голуби)?.. Вынули душу, копались в ней вонючими пальцами, плевали в нее, гадили, потом сунули ее обратно и говорят: "живи".
Из всех участников объединения, пожалуй, только Николай Тихонов, не оступаясь, совершил восхождение в верхи советской литературной элиты и стал председателем правления Союза советских писателей, а позже - председателем Советского комитета защиты мира.
В послевоенные годы в доме № 1 на углу Невского и Адмиралтейского проспектов разместился Главленинградстрой - Главное управление по жилищному, гражданскому и промышленному строительству. На протяжении многих лет на стендах за большими стеклянными витринами нижнего этажа под общим названием "Ленинград строится" выставлялись для обозрения проекты реконструкции отдельных участков городской застройки, строящихся зданий и предприятий. Разительный контраст с этими витринами долгие годы представлял въезд во двор со стороны Адмиралтейского проспекта: выбитый кафель, выщербленные кирпичи, дыры в стенах. Над всем этим размещалась надпись по фасаду: "Ленинградский строительный комитет". Лишь несколько лет назад зданию придали более приличный вид, отремонтировали подъезд, правда, скрытый теперь за глухими металлическими воротами...
Дом № 3 был построен в 1779 году для коллежского асессора Ивана Захаровича Шпаковского. При Николае I дом перешел во владение семейства Шишмаревых и перестроен в 1839 году архитектором А. М. Горностаевым при участии одного из самых замечательных петербургских градостроителей А. П. Брюллова, брата знаменитого живописца. Несколько позже здесь были размещены питейные заведения и магазины купца Леонтия Вебера. В середине 80-х годов XIX века дом продали П. И. Лелянову и М. И. Прево, владелице парфюмерного завода, продукция которого пользовалась широкой известностью в Петербурге. Здесь же разместились магазины: косметический "A la remonnee", табачный братьев Курбатовых и знаменитый магазин киевского варенья Балабуха. Накануне Первой мировой войны в доме находились также правление американского фотографического общества, частный банк "Берсон и Ко" и аптека.
В послереволюционные годы в доме № 3 размещались издательства журналов и газет: "Большевик", "Правда", "Вожак", "Крокодил", "Пионер" и многих других. Сейчас здесь работает редакция журнала "Нева".
Дом № 5 построен в одно время с домом № 3. В начале XIX века он принадлежал семейству купцов Веберов, которые позже приобрели в собственность и соседний дом № 3; в 1820-х годах в бельэтаже располагался придворный книжный магазин Шмицдорфа. В последние годы царствования Николая I дом приобрел в личное пользование и перестроил архитектор Г. А. Боссе. У его наследников здание было куплено в 1883 году Санкт-Петербургским обществом страхования от огня доходов и денежных капиталов. Для этого общества дом перестроен архитектором А. Гешвендом. На мансарде справа и слева от центра до сих пор можно прочитать две даты, указывающие на время перестройки: "1884 год" и "1885 год". Над окнами второго этажа и на надстроенном четвертом этаже сохранились орнаментальные изображения переплетающихся змей - древнейший символический рисунок, который можно видеть уже на палетке фараона Нормера, объединителя Верхнего и Нижнего Египта.
Многие десятилетия в этом доме располагалось одно из первых в России фотографических ателье "для снимания дагерротипов". Здесь же в конце XIX и начале XX века находились контора Общества кяхтинских чаеторговцев Цзинь-Лунь, цветочный магазин "Герцтнер и Ко" и магазин печенья Блигкена и Робинсона.
После революции в доме размещались правления государственного треста "Петропечать" и петроградского Госиздата, которым руководил в те годы поэт Илья Ионович Ионов (Бернштейн), в первые послереволюционные годы наделенный почти неограниченными полномочиями, а позже погибший в сталинских лагерях. В наше время, как и в былые годы, в доме располагаются аптека и цветочный магазин, правда, гораздо более скромный по ассортименту, чем знаменитый в свое время магазин Герцтнер.
Дома № 7 и № 9 принадлежали братьям купцам Семену и Сергею Берниковым; построены в 80-х годах XVIII века. В середине XIX века дома стали собственностью капитанши Щепетиловой и коллежского ассесора Нохбека; позже оба дома приобрели купцы Карл и Николай Корпусы. В доме № 7 располагалась контора для найма гувернанток и бонн Елизаветы Карловны Бетлинг. Здесь же находился оружейный и велосипедный магазин Шаф и мелочная лавка В. В. Васильева. Мансарду дома занимал художник Август Раковский. В угловом доме № 9 в середине XIX века располагался книжный магазин Ратькова; в конце века - известная булочная Карла Гуля, фруктовая торговля И. М. Иванова и магазин готовой обуви капитана Малейна.
В 1908 году в доме № 9 разместилась редакция журнала "Сатирикон", который возник из юмористического еженедельника "Стрекоза", родившегося в революционном 1905 году. Первоначально редактором журнала был А. Радаков, но уже с № 9 его редактировал один из самых популярных юмористов России Аркадий Аверченко. Постоянными сотрудниками журнала стали известные поэты: П. Потемкин, один из организаторов знаменитого "Дома интермедий", "Бродячей собаки" и "Привала комедиантов", театров "Летучая мышь" и "Кривое зеркало", автор знаменитого "Петрушки"; Саша Черный (Александр Михайлович Гликберг), автор знаменитого двухтомника "Сатиры и лирика", стихи из которого были на устах всей читающей России; В. Горянский (Иванов), издавший книги стихов "Крылом по земле", "Мои дураки" и позже, уже в эмиграции, "Парфандр и Глафира"; поэтесса и писательница Теффи (Н. А. Бучинская); исполнитель популярных шаржей и карикатур Ре-Ми (Н. Ремизов-Васильев); юморист Аркадий Бухов и художники Борис Кустодиев, Константин Коровин, Александр Бенуа.
Многие юморески сотрудники журнала сочиняли прямо в редакции, иногда общими усилиями. Саша Черный уверял, что записывает с протокольной точностью увиденное на улице. Здесь он сочинил многие свои стихотворения.
Наследник "Сатирикона", "Новый сатирикон", издававшийся с 1913 года, продолжал выходить и в первые месяцы советской власти. Но в 1918 году он был закрыт по постановлению Совнаркома, а через некоторое время многие его сотрудники высланы из РСФСР.
Впрочем, "Новый сатирикон" размещался уже не на углу Невского проспекта и Малой Морской улицы, а на Невском, 88. Дом, где первоначально находилась редакция "Сатирикона", был снесен; на его месте в 1911-1912 годах архитектором М. М. Перетятковичем построено огромное здание для банкирского дома Вавельберг (Санкт-Петербургского торгового банка) с использованием мотивов ренессансной архитектуры. Дом № 7/9 во всю высоту облицован серым гранитом. Из того же материала сделаны рустованные колонны, барельефы, пилястры, скульптурные украшения, выполненные В. В. Козловым и Л. А. Дитрихом. Перетяткович был страстным поклонником ренессансной архитектуры. Многое в оформлении фасада отражает влияние двух особенно любимых архитектором зданий: Дворца дожей в Венеции и Палаццо Медичи во Флоренции.
В новом доме разместились жилые комнаты главы банкирского дома М. Вавельберга и его семьи, в нижних этажах кроме банка находилась фабрика геодезических и чертежных инструментов Герлах. В настоящее время в нижних этажах дома работают кассы Аэрофлота.
Дом Вавельберга оформляет угол Невского и Малой Морской. Название этой улицы, так же как параллельной ей Большой Морской, напоминает о том, что в петровские времена и позже на участке между рекой Мойкой и Адмиралтейским лугом находилась Морская слобода.
Малая и Большая Морские улицы были известны как места, где располагались многочисленные увеселительные заведения: рестораны, кафешантаны, кабаре. Такая репутация этих улиц сохранялась и в XIX веке. Когда Н. А. Некрасов опубликовал известное стихотворение "Что ты жадно глядишь на дорогу", сразу же появилась пародия Д. Д. Минаева, направленная против Некрасова:
Что ты жадно глядишь на пивную
В стороне от забот и труда?
Знать, все тянет тебя на Морскую,
Каждый день все туда да туда...
Часть Невского проспекта, располагавшаяся между Малой и Большой Морскими улицами, долгое время оставалась пустой, незастроенной. При Екатерине II здесь предполагалось возвести "Здание Кабинета Ея Императорского Величества" по проекту архитектора Н. А. Львова. Павел I изменил эти планы и передал пустующее место, как сказано в его Указе от 27 сентября 1798 года, "для построения Театра по поднесенному от князя Юсупова и нами конфирмованному плану". На начало этих работ казной было отпущено 50 тысяч рублей, но театральная дирекция истратила их, так и не приступив к постройке. После смерти Павла пустующую землю разделили на участки и роздали различным лицам.
Участок, где стоит сейчас дом № 11, получил именитый гражданин Санкт-Петербурга Томас Сиверс, который к 1804 году построил здесь каменный четырехэтажный дом. Нижний этаж этого дома с двадцатых годов XIX века занимала обувная фирма "Александр", при которой был известный в городе магазин модной обуви. Мужская и дамская обувь этой фирмы славилась не только в России, но и во всей Европе. На втором этаже находились меблированные комнаты Квернера, где несколько раз во время приездов в Санкт-Петербург останавливался И. С. Тургенев. В 1898 году здание перестроено внутри архитектором Л. Н. Бенуа. В предреволюционные годы рядом с магазином обуви, продолжавшем оставаться одним из лучших в городе, расположился магазин художественных и канцелярских принадлежностей. После революции в здании находились помещения Комиссии по борьбе с беспризорностью, а с 1935 года - Комиссии по улучшению жизни детей. С 1973 года здесь размещается Дом музыкального фонда России; в нижних же этажах дома располагается один из крупнейших в городе обувных магазинов.
Дом № 13 на углу Невского и Большой Морской построен архитектором В. И. Беретти. Его соорудили на деньги купцов Степана и Григория Федоровичей Чаплиных в 1803-1804 годах на двух участках, которые Чаплины купили у херсонского купца 1-й гильдии коммерции советника Абрама Израилевича Перетца, уже начавшего строительство дома. Перетц был богатейшим коммерсантом, подрядчиком-кораблестроителем и в то же время состоял поставщиком соли для казны. Он владел в те годы соседним домом на Невском (№ 15, с другой стороны Большой Морской) и думал выстроить здесь еще один доходный дом. Яркую характеристику Абраму Перетцу дает в своих "Записках" поэт Г. Р. Державин, называющий его "плутом", что, однако, не помешало ему ходатайствовать за откупщика при разборе его дела в Сенате. Перетц рассчитывал построить дом для своего сына Григория, осужденного впоследствии по делу декабристов. Однако неудачи при военных поставках в эпоху войн России с Наполеоном постепенно подорвали громадное состояние Абрама Перетца, и уже начатый строительством дом он вынужден был продать купцам Чаплиным.
Дом Чаплиных представляет собой характерный пример постройки эпохи начала царствования Александра I, уцелевшей почти без всяких переделок. Он выстроен в классическом стиле с большой сдержанностью в использовании декоративных элементов. Выразительны широкие треугольные фронтоны на фасадах, балконы с чугунными решетками на гранитных кронштейнах, прямые и треугольные сандрики над окнами третьего этажа. По окончании строительства разбогатевшие в конце царствования Екатерины II Чаплины открыли в нижнем этаже торговлю "мягкой рухлядью", а верхние этажи, где размещались многокомнатные квартиры, сдавали внаем.
В 1817 году в доме Чаплиных жил Александр Сергеевич Грибоедов. Он остановился у своего приятеля камер-юнкера Александра Петровича Завадовского, сослуживца Пушкина по Коллегии иностранных дел, известного игрока и кутилы. Завадовский был влюблен в знаменитую танцовщицу Авдотью Истомину, которая так пленительно воспета Пушкиным в "Евгении Онегине". Но у Истоминой в ту пору был роман с кавалергардом Василием Шереметьевым. Однажды, воспользовавшись их случайной ссорой, Грибоедов, близко знавший Истомину, уговорил ее приехать после спектакля к Завадовскому, в дом Чаплиных. Шереметьев, вскоре узнав о том, что Истомина провела ночь у Завадовского, вызвал своего соперника на дуэль и был убит. Секундантом Шереметьева на этой дуэли был будущий декабрист Александр Иванович Якубович, секундантом Завадовского - Грибоедов. После гибели Шереметьева Якубович, в свою очередь, вызвал на дуэль Грибоедова, как "участника интриги". Но Якубович, как и Грибоедов, был арестован после дуэли и через несколько месяцев сослан на Кавказ. Несостоявшаяся в Петербурге дуэль произошла уже в 1818 году в Тифлисе. Якубович прострелил Грибоедову руку, воскликнув при этом: "По крайней мере, играть перестанешь!".
В 1820-х годах в нижнем этаже дома Чаплиных располагался книжный магазин Шмицдорфа, переехавший в 1827 году в дом № 5 по Невскому. То же помещение в 1840-х годах занимал музыкальный магазин М. И. Бернарда. В 1869 году здание приобрел известный коммерсант и домовладелец А. Х. Росман; в доме разместилась редакция журнала "Нива".
В конце XIX века дом № 13 был приобретен Марией Федоровной Маген. В это время в доме располагались меховой магазин Зиновьева, дамский модный магазин Алины Арон, посудная лавка Венедикта Иванова, сапожная мастерская А. Гейнца, часовой магазин Эриксона, винный магазин Макарова и французское общество страхования жизни Урбэн. В 1908 году в нижнем этаже дома открылся книжный магазин издательства М. О. Вольфа, содержавшийся его наследниками. После революции здесь находилось Петроградское отделение Госиздата. В годы нэпа - издательства "Земля и фабрика" (ЗиФ), "Ленкогиз" и книжный магазин Петроотделения ГИЗ. В 1947 году магазин стал торговать книгами социалистических стран.
В 1988-1990 годах на втором этаже бывшего чаплинского дома в квартире окнами на Большую Морскую улицу жила вернувшаяся в 1988 году из Франции писательница Ирина Владимировна Одоевцева, автор знаменитых книг воспоминаний "На берегах Невы" и "На берегах Сены", одна из последних представительниц Серебряного века русской литературы. Ей посвящены стихи многих русских поэтов первой половины ХХ века и поэтов эмиграции.
(Продолжение - в одном из ближайших номеров.)
