Второй в истории человечества полет в космос вслед за Юрием Гагариным совершил Герман Титов. 6 августа 1961 года на космическом корабле "Восток-2" он поднялся на околоземную орбиту и провел на ней 25 часов 11 минут. 30 лет своей послеполетной жизни космонавт-2 отдал военному космосу. Как и для чего создавались Военно-космические силы? Чем занимается Герман Степанович Титов сегодня? Ответы на эти и другие вопросы - в статье, предлагаемой вашему вниманию.
Мы встречались дважды. Первый раз - в Государственной Думе, где уже несколько лет он служит депутатом. Ну а потом я побывал у Титовых дома - в городке космонавтов, что построен в Москве рядом с метро "ВДНХ", неподалеку от домика С. П. Королева и знаменитой стелы с ракетой, уже ставшей одним из символов Москвы.
Я шел на встречу к депутату Титову, чей рабочий кабинет находится на 15-м этаже здания Думы. В крохотной комнатке стояли четыре стола: за самым большим сидел Титов, а рядом - его помощники. Сразу стало легко и просто, потому что официоз убивает искренность, а этого я боялся. Оказалось, напрасно.
У Германа Степановича я застал ходоков с одного из космических предприятий. Они пришли к "своему" депутату, чтобы тот помог выбить у "начальства" (имелось в виду правительство и руководство Российского космического агентства) финансирование орбитальной станции "Мир", чтобы она полетала еще пару лет. Реакция Германа Степановича оказалась неожиданной для посетителей.
- А вы думали о перспективе? - начал он. - Россия будет работать на Международной космической станции, следовательно, ее создание должно быть профинансировано. Из семи членов экипажа станции трое могут быть нашими... Значит, нужно сделать для нее хороший модуль, в котором должны быть использованы новейшие технологии и самая современная аппаратура... Да, в это время мы не сможем посылать в космос длительные экспедиции, будем летать только на сборочные работы и на стыковки. Но через два-три года мы сделаем модуль и начнем эксплуатировать его на орбите. А для этого те средства, которые сейчас выделяются на космонавтику, нужно вкладывать в наше будущее - Международную космическую станцию, а не в прошлое. Бесспорно, "Мир" - замечательная станция, достижения космонавтики, связанные с ней, поистине выдающиеся. Я согласен, что можно продлить работу на "Мире" еще на два-три года: ресурс станции не исчерпан. Но в этом случае мы безнадежно отстанем в освоении Международной космической станции. На оба проекта денег у России нет. Значит, мы обязаны сделать выбор: я считаю, что он должен быть в пользу МКС...
Я увидел прежнего Титова, которого знал четыре десятка лет и с которым, к сожалению, в последние годы встречаться приходилось редко. К счастью, добрые товарищеские отношения время не стирает, а потому наш разговор был откровенным, честным и прямым. Впрочем, общение с Германом Титовым иным и быть не может, хотя не всем это нравилось и нравится...
Не люблю патетики, но сейчас удержаться не могу. Государственная Дума должна гордиться тем, что среди ее депутатов есть такой человек, как Герман Степанович Титов. Волею судеб вместе с Юрием Гагариным и друзьями по первому отряду космонавтов он стал символом XX века, его величием. Правителей потомки и не вспомнят - будут истерты временем их имена, а первопроходцы живут вечно...
Я спросил Германа:
- Кто и что больше всего радует сейчас в жизни?
- Семья. Раньше я не видел ни жену, ни дочек. Жизнь проходила в вечных заботах, на колесах. Домой приезжал только поспать. Дети выросли незаметно...
- Как у них жизнь складывается?
- Они у меня "послеполетные": родились в 1963 и 1965 годах. Старшая, Татьяна, закончила экономический факультет Института международных отношений. Работала в Министерстве внешней торговли, там и суженого нашла... Для меня радость - рождение внука Андрюшки. А младшая дочь, Галя, закончила Институт военных переводчиков, вышла замуж за дипломата. Сейчас - представитель ООН по делам беженцев здесь. Жена Тамара до пенсии работала в Институте военной истории в авторском коллективе по заключительному тому Великой Отечественной войны... Сейчас выращивает цветы.
- Получается?
- Ей нравится. И мне тоже... В общем, все в семье сложилось нормально, и это самая большая радость для меня.
- Я не хочу останавливаться на том, что широко известно и о чем можно прочитать в книгах о первых космонавтах. Но у меня такое ощущение, что Герман Титов прожил не одну, а несколько жизней. Это действительно так?
- Пожалуй! Первая - жизнь летчика. То, что было до полета... Я всегда говорю, что у меня два дня рождения. Первый - 11 сентября 1935 года, когда я появился на свет. И второй - 6 августа 1961 года, когда весь мир узнал, что есть такой космонавт - Титов.
- Значит, вторая жизнь - космонавт. А третья, судя по всему, - летчик-испытатель... Известный всему миру человек вдруг "исчезает", и я с удивлением узнаю, что Герман Титов решил испытывать новые машины. Неужели космос разочаровал?
- Нет, не "вдруг" это случилось! Летчиком-испытателем мечтает стать каждый молодой пилот, но в данном случае меня привлек проект необычного самолета. Впервые я услышал о нем от профессора Космодемьянского в Академии Жуковского. Он читал нам лекции "со звездочкой" - специальный курс об орбитальных самолетах, ракетопланах, который не спрашивали на экзаменах. Космодемьянский говорил нам, что если у кого-то из конструкторов родится идея использовать для возвращения космического корабля на Землю атмосферу, то есть осуществлять спуск не на парашюте, а на крыльях, то он будет счастлив... Эти слова профессора запали в душу, а потому мое внимание, конечно же, привлек проект "Спираль", который зарождался в КБ Артема Ивановича Микояна. Мне хотелось попасть в группу летчиков-испытателей и работать над созданием этого аппарата на всех этапах - от проекта до полета. Конечно, я думал, что у меня будет преимущество перед летчиками и мне доверят первым полететь в космос на таком самолете, ведь я уже побывал на орбите. Но чтобы принять участие в проекте "Спираль", мне надо было стать летчиком-испытателем...
- Насколько я знаю, эта идея была поддержана?
- Да! Образовалась группа из трех человек: я, Анатолий Филипченко и Анатолий Куклин. Сначала в Липецке мы прошли теоретическую подготовку, затем, в 1967 году, поехали во Владимировку, где начали потихоньку осваивать испытательную работу.
- На полигоне "Владимировка" была очень длинная посадочная полоса, чуть ли не двадцать километров?
-Там и проводились испытания. Орбитальный самолет подвешивался под "брюхо" носителя, тот поднимал его в воздух. Затем "Спираль" отцеплялась и без двигателя шла на посадку... Надо было точно знать поведение самолета на посадочных скоростях.
- Такое впечатление, будто вы испытывали будущий "Буран"!
- Все идеи, заложенные в "Спираль", потом были реализованы в "Буране", но тогда об этом проекте речи еще не было... Поначалу проект "Спираль" шел хорошо. В Звездном городке был создан четвертый отдел, куда я набрал молодых летчиков: Кизима, Романенко, Джанибекова, Малышева и других.
- Их представлять не надо, классные космонавты!
- Все слетали, стали Героями. Вот только у Толи Куклина не получилось: здоровье подвело... Но после гибели Юрия Гагарина ситуация резко изменилась: летать стало тяжело.
- Почему все-таки отдел закрыли?
- Во-первых, это была экспериментальная работа КБ Микояна, а во-вторых, в ней столкнулись интересы людей, связанных с авиацией и космонавтикой.
- Но ведь Артем Иванович Микоян был очень авторитетным человеком, с его мнением считались!
- Это, безусловно, верно, но его считали авиационным конструктором, а не космическим...
- Ваше впечатление о нем?
- Не мне оценивать Генерального конструктора, имя которого известно во всем мире!.. Но личные отношения у нас были очень теплые: Артем Иванович относился к нам по-отечески. И это проявилось, когда произошла трагедия с Юрой.
- Как именно?
- Официально мне летать никто не запрещал, но палки в колеса ставили. Я приехал к Микояну наниматься на работу. Мы сидели в кабинете, пили чай. Артем Иванович сказал, что у него в КБ не так интересно - всего один самолет, а лучше пойти в Летно-испытательный институт. И тут же позвонил его начальнику В. В. Уткину. Я сразу поехал к нему в Жуковский. Думал, что сейчас меня с распростертыми объятиями примут, ведь сам Микоян просил об этом. А Виктор Васильевич выслушал меня и говорит: "Зачем ты мне нужен? Зачем мне лишняя головная боль? У нас аварий и катастроф и без тебя хватает". Оказалось, что Артем Иванович таким образом не стал мне отказывать напрямую, хотел как-то смягчить удар.
- Да и работа была опасная!
- Конечно. Многие ребята и в Летно-испытательном институте, и в КБ Микояна погибли во время испытаний, по пальцам можно пересчитать тех, кто жив сегодня... А после гибели Юрия Гагарина меня просто-напросто начали беречь и отодвинули от полетов.
- Вернемся к "Спирали". Это была попытка соединить самолет и космический корабль?
- В определенной степени. Орбитальный самолет, или, если хотите, ракетоплан представлял собой одноместный аппарат. "Семерка" должна была выводить его в космос. Планировалось, что он будет выполнять разведывательные функции, а затем возвращаться на Землю. Дыхание "звездных войн" уже ощущалось в то время, а потому наши конструкторы думали о будущих космических истребителях... Волею судеб я вернулся к "Спирали" через много лет, когда для создания "Бурана" потребовались специалисты с опытом работы по "Спирали".
- Помню, американцы долгое время недоумевали, чем это занимаются русские?
- Мы создали модель "Бурана" в масштабе один к трем и провели серию испытаний. Получили много интересных данных о полете аппарата в атмосфере, и это помогло в разработке его теплозащиты и аэродинамики. Были проведены четыре пуска: три удачных и один аварийный - забыли к аппарату прикрепить парашют! И такое у нас бывало... Первый пуск нам удалось скрыть от американцев, но при втором они зафиксировали все: как аппарат садился в океан, как его поднимали на борт корабля, как проводили операции по сливу остатков компонентов топлива. По фотографиям они сделали макет аппарата и испытали его в своих лабораториях. Полученные аэродинамические характеристики были значительно лучше, чем у "Шаттла". Когда создавался "Буран", перед разработчиками была поставлена задача: сделать систему посадки автоматической. И то, что мы когда-то спроектировали для "Спирали", легло в основу системы автоматической навигации захода на посадку орбитального корабля "Буран". Его посадка стала без преувеличения самым выдающимся достижением всей программы. После более чем трехчасового полета в космосе и атмосфере в момент остановки отклонение корабля от оси полосы составило всего три метра, а по времени - одну секунду. Честно говоря, когда это произошло, я не сдержал слез.
- Казалось, что все позади?
- Это была большая, по разным причинам длительная и нелегкая работа. Завершилась она блестяще, но, к сожалению, дальше дело не пошло, так же, как и со "Спиралью". А какой мог бы быть качественный прорыв! Трудно сказать, как бы эта система развивалась, но ясно одно: мощный потенциал, заложенный в нее изначально еще в ОКБ А.И. Микояна, не реализован до сих пор.
- Время упущенных возможностей?
- Пожалуй... Будь жив Артем Иванович Микоян, конечно, все могло бы измениться... Кстати, дипломный проект в Академии имени Н. Е. Жуковского у меня был как раз по орбитальному самолету. И у Юры Гагарина тоже. (См. "Наука и жизнь" № 4,1998 г. - Прим. ред.) В Академии Генерального штаба, куда я пошел после фактического запрета на летную работу, тоже пришлось решать вопросы, связанные с космической авиацией, но более масштабные. К примеру, разрабатывалась тема "Применение орбитальной авиации в боевых действиях". Моя кандидатская диссертация в какой-то степени была созвучна с этими проблемами. Она называлась "Исследование возможного характера военных действий в космосе и пути завоевания господства в космосе". Докторская диссертация также была посвящена военному космосу...
- Со стороны может показаться, что жизнь шла по прямой линии, без зигзагов... А разве не хотелось слетать в космос второй раз?
- Конечно, хотелось. Но у меня уже было право выбора, а потому я мечтал о какой-то принципиально новой работе.
- К примеру, слетать на Луну?
- Откуда это известно?
- Я сказал наугад...
- По-моему, 4 января 1967 года мы собирались вылететь во Владимировку, чтобы продолжить работу над "Спиралью". На аэродром позвонил Каманин, приказал задержаться и явиться к нему. Во время нашей встречи он сказал, что принято решение правительства о создании восьми кораблей Л-1.
- Для облета Луны?
- Да. Каманин предложил мне бросить заниматься "Спиралью" и перейти на лунную программу. Но я все же улетел во Владимировку, решив для себя, что принимать участия в лунной программе не буду.
- А Леонов согласился?
- Да, именно Алексей возглавил "группу лунатиков", как мы тогда их называли.
- Право выбора, значит, у вас все-таки было?
- Оно всегда есть!
- После окончания Академии Генштаба началась новая жизнь?
- Она продолжалась, но на ином уровне...
- Слухи ходили, что Титова обходят другие?
- Даже мама забеспокоилась: "Что происходит, - говорит, - Николаев, Леонов уже генералы, Попович тоже, а ты все в полковниках". А я ей сказал: "Не волнуйся, еще маршалом буду!" В 1975 году мне присвоили генерала, потом генерал-лейтенанта, и мама успокоилась... Я начал служить в Главном управлении космических исследований Министерства обороны. Оно больше известно как ГУКОС, в нем создавались "космические войска".
- А не выглядело это так: командующий есть, а войска нет?
- "Космические войска" складывались постепенно. Сначала их организовали в войсках стратегического назначения. Но со временем выяснилось, что между ракетчиками и нами - существенная разница и объединяет нас только территория полигона. Ракетчикам надо пустить ракету, и их задача выполнена, а наша работа после пуска только начинается. Мы выполняли задачи в интересах Вооруженных Сил. Через некоторое время "космические войска" отделились от ракетных и стали самостоятельными.
- Понятно, что работы хватало. Но эти годы из жизни Германа Титова почти неизвестны широкой публике. Что хотелось бы выделить?
- Все было интересно. Лет семь я был заместителем командующего по опытно-конструкторской и исследовательской работе. Все новое шло ко мне. Чтобы создать, к примеру, спутник, нужны монтажно-испытательный корпус, старт для нового носителя, новый измерительный пункт и так далее. И всем этим приходилось заниматься. Многое в работе было связано со строительством, и подчас приходилось начинать буквально с первого колышка в степи... А потом, когда я стал первым заместителем командующего, опять-таки опытные работы были переданы мне...
- Мне рассказывал академик Уткин, что вы плодотворно работали вместе над "Зенитом"?
- Владимир Федорович Уткин называл эту ракету "носитель XXI века", и я с ним согласен. Меня назначили председателем Правительственной комиссии по испытаниям "Зенита". За эту работу я получил Ленинскую премию. В общей сложности за создание комплекса "Зенит" были присуждены, по-моему, две Ленинские и три Государственные премии. Так что не случайно именно его выбрали для "морского старта". В этом проекте участвовали США, Россия, Украина и Норвегия. Первые пуски с морского космодрома прошли успешно. За тем, как стартует "Зенит", наблюдал весь мир.
- И все же у меня такое впечатление, что в военной области за последние десять лет ничего нового не появилось.
- К сожалению, это так. Да и в пилотируемой космонавтике мы не можем похвастаться чем-то новым. По-прежнему летает "Союз-Т". По этому кораблю я тоже был председателем Комиссии! С тех пор столько лет прошло! Кажется, что работы "застыли"...
- Кстати, а почему появилась буква "Т"?
- "Т" означает "транспортный", это новая модификация пилотируемого корабля. Правда, шутники называли "Союз-Т" - "Союз-Титов".
- Что же произошло в 1991 году?
- Написал рапорт об увольнении из армии. "Перестройку" я не понимал и не принимал. Устал от постоянной и бессмысленной борьбы. Да и "маршальский жезл" вдруг замаячил впереди, а я ведь маме обещал, что стану маршалом. Мне предложили должность начальника Академии имени Можайского в Ленинграде. Но жена вдруг взбунтовалась: "Дети в Москве, а мы уедем? Нет, не хочу..." Это было для меня неожиданным, и я решил остановиться, осмотреться - нельзя же постоянно лететь по жизни...
- А рапорт министр подписал сразу?
- Он меня вызвал и попросил подождать до октября... Только позже я понял, что имел в виду Язов: впереди были августовские события...
- А следующий министр вызывал?
- Нет, Шапошников просто подписал мой рапорт, и я стал гражданским человеком.
- Потом судьба занесла в Госдуму?
- Это случилось в 1995 году. Перед тем у меня появилась возможность отдохнуть, почитать книги, побыть дома. Потом поработал в Комитете по конверсии. Когда предложили избираться в Думу вместо погибшего депутата, попробовал, увидел, что люди мне доверяют, надеются, что смогу им помочь. Честно говоря, сначала обстановка в Думе мне очень не понравилась, но постепенно втянулся в эту трудную работу.
- А космонавтика остается лишь воспоминанием?
- Когда я принимал решение учиться в Академии Генштаба, то понимал: с летной работой покончено. Была лишь крошечная надежда, что смогу вернуться в авиацию, но отдавал себе отчет: шансы ничтожны. И тогда я поставил "точку". С тех пор за штурвал не садился, хотя меня часто приглашали в пилотскую кабину. Единственный раз я сделал исключение: полетал с Анатолием Кочуром на СУ-27, когда мне исполнилось 60 лет. Это было нужно мне для самоутверждения. Понял, что еще могу...
... На этом и завершился наш разговор в Думе. Но ему суждено было продолжиться месяц спустя. За это время случилось много разных событий, в том числе и в жизни Германа Титова. Его вновь избрали в Государственную Думу, и этот факт сам по себе говорит о многом: избиратели в Подмосковье довольны своим депутатом, а такое в наше время случается нечасто. Герман Степанович Титов победил своих соперников и снова четыре года будет приезжать в Охотный ряд на работу.
Впрочем, на этот раз мы говорили о более "узкой" проблеме - о военном космосе. Точнее, о той его части, к которой генерал-полковник Титов имел непосредственное отношение. Я спросил его:
- Что такое "война в космосе"? Мне кажется, что вся ваша жизнь связана с этой проблемой, или я ошибаюсь?
- Друзья меня в шутку называли "главный космический милитарист". Так получилось, что мы начали с применения космических средств для решения некоторых военных задач в интересах обороны страны, а завершили Военно-космическими силами... В этом была своя логика - шла "холодная война". Космическая техника открывала новые возможности для применения уже существующих видов Вооруженных Сил.
- Наверное, самое понятное - связь через космос?
- Связь - это управление войсками: организация операций, передача команд. Естественно, использовать космос для этих целей надо разумно...
Рассказывают, что на первом нашем фотоснимке, полученном с орбиты, было хорошо видно здание Пентагона, и Сергей Павлович Королев демонстрировал его "на самом верху", доказывая, что необходимо развивать и эту область космических исследований...
- Я такого факта не знаю... В программе моего полета значилась работа с кинокамерой, и я впервые вел такую съемку. Но, честно говоря, снимал все подряд, каких-то специальных заданий по съемке тех или иных объектов на территории Америки у меня не было... Космическая фотография дала возможность контролировать все, что делается на Земле. Когда возникла проблема обнаружения ракетных шахт, то поначалу мы сомневались, что с орбиты удастся их обнаружить: разрешение аппаратуры было явно недостаточным... Однако шахта за один день не строится: прокладываются дороги, в лесах появляются просеки, строятся какие-то вспомогательные сооружения. Так что координаты всех шахт хорошо известны...
СТРАНИЦА ИСТОРИИ. Из Записки в правительство С. П. Королева и М. В. Келдыша. 1959 год. "...В настоящее время после создания первых трех советских искусственных спутников Земли и полета первой космической ракеты открываются новые возможности для решения ряда оборонных задач с помощью искусственных спутников Земли.
В первую очередь такими задачами являются следующие:
осуществление разведки территории возможного противника с помощью фотографирования ее с больших высот с борта спутников или с помощью телевидения;
осуществление радиоразведки средств противоракетной обороны возможного противника с помощью специальных приемных и регистрирующих устройств на борту спутника;
осуществление разведки военных и промышленных объектов по их инфракрасному излучению.
Для выполнения этих задач должны быть использованы тяжелые ориентированные искусственные спутники Земли, оснащенные необходимой фотоаппаратурой и комплексом радиосредств, в том числе телевизионными системами. Результаты разведки могут не только передаваться по радио, с помощью телевизионных и телеметрических систем, но и непосредственно доставляться на Землю с помощью специального спускаемого аппарата..."
- Когда я увидел свои снимки из космоса, то понял, что их можно использовать в интересах обороны, точно так же, как и самого космонавта. Во время полета я видел отдельные объекты, даже проспекты в городах...
- И это не нарушает суверенитета государств?
- Вот именно! Просто так на Пентагон сверху не посмотришь, над ним не пролетишь на самолете, а с орбиты - пожалуйста, это можно делать на законном основании. Космическое пространство как бы "ничейное". И не случайно много раз поднимался вопрос: где кончается атмосфера и начинается космос? Была международная комиссия, потом этот вопрос обсуждали в ООН... "Космическое право" начинается за "космической" границей в небе. Все объекты, в том числе и разведывательные спутники, обязаны летать выше нее - тогда их сбивать нельзя. А ниже этой границы - воздушное пространство государств, нарушать которое никто не имеет права...
СТРАНИЦА ИСТОРИИ. Из проекта Постановления ЦК КПСС И Совета Министров СССР. 1960 год. "...Неисчерпаемые материальные, энергетические ресурсы, имеющиеся в космическом пространстве и на соседних планетах, станут доступными для практического их использования Советским Союзом.
По-новому могут решаться в этом случае и многие военные задачи и вопросы:
создание боевых космических станций для осуществления постоянного патрулирования с целью контроля над полетами в космическом пространстве и уничтожения вражеских искусственных спутников и космических аппаратов над территорией Советского Союза и в прилегающих областях космического пространства;
создание боевых кораблей-спутников с мощными радиостанциями, позволяющими вести постоянную радиолокационную разведку всех участков поверхности Земли, переброску крупных боевых грузов (в несколько десятков тонн) практически на любые расстояния, бомбометание с тяжелых кораблей-спутников и т. д.
Наряду с этим окажется возможным достаточно широкое осуществление ряда практических задач по использованию мощных ракет в мирных целях, что значительно продвинет развитие мировой науки и культуры..."
- Как раз в это время начали создаваться первые кинофильмы о "звездных войнах"?
- Пожалуй, они появились позже... И у нас и в Америке эти работы были строго засекречены. Однако именно исследования подтолкнули ведущие державы к весьма эффективным международным соглашениям о невыводе на орбиты ядерного оружия...
- В это время уже летал "Алмаз"?
- С "Алмазом" история другая... Где-то в 1963-1965 годах был сформирован второй отряд космонавтов. В основном в него вошли инженеры, хотя были там и летчики. Некоторое время я был его командиром. Одна из главных задач второго отряда - подготовка космонавтов для ведения разведки с борта космического аппарата. В конструкторском бюро Владимира Николаевича Челомея для этих целей разрабатывался комплекс "Алмаз". На нем была установлена специальная фотографическая аппаратура, с помощью которой можно было наблюдать Землю не только в видимом, но и в других диапазонах.
- А какова была задача наблюдений?
- С помощью, например, выносного перископа, можно было смотреть на Землю и надиктовывать информацию об увиденном. На "Алмазе" даже была установлена пушка, и из нее стреляли!.. Эта программа была реализована, но она оказалась малоэффективной.
- Насколько я помню, запуск "Алмаза" был встречен восторженно!
- Да, однако вскоре выяснилось, что вести визуальные наблюдения с орбиты можно на протяжении всего двух-трех витков в сутки, так как облачный покров планеты не учитывает распорядка дня экипажа, которому нужно и физзарядкой заниматься, и есть, и спать. Создание автоматических средств, способных вести фотосъемку и передавать фотографии по радиоканалам на Землю, отодвинуло на второй план это направление в пилотируемой космонавтике.
- У меня создалось впечатление, что было несколько попыток прорваться в космос с сугубо военными целями.
- Одна из них - "Спираль", о которой мы уже говорили.
- Это был чисто боевой орбитальный самолет?
- Не совсем так. Сейчас много говорят о двойных технологиях. "Спираль" могла использоваться и в военных, и в сугубо мирных целях, в частности для транспортного обеспечения орбитальных станций. Предполагалось, что орбитальный самолет будет доставлять на космическую станцию и возвращать на Землю необходимые грузы... Но все-таки главное - боевое применение "Спирали". На ней предполагалось выводить в космос и ядерное оружие. В общем, рассматривались самые невероятные на первый взгляд варианты использования этого необычного летательного аппарата.
- Попробуем еще раз вспомнить о том времени, когда вы были заместителем командующего "космическими войсками". Военно-космические силы - это группировка спутников на орбитах?
- Не только. Спутниками надо управлять. Для этого создана наземная группировка - разветвленный командно-измерительный комплекс, простирающийся от Калининграда до Камчатки, плюс корабли в океане. Есть еще полигоны, откуда осуществляются запуски космических объектов. Действуют специальные транспортные и технические средства на космодромах. Словом, я хочу подчеркнуть, что у Военно-космических сил необычайно сложная и разветвленная инфраструктура. В нее, в частности, входили научно-исследовательские и конструкторские организации. С ними у меня были особенно тесные взаимоотношения, так как я отвечал за опытные работы.
- В таком случае следующий вопрос оправдан: каким достижением вы гордитесь?
- Для меня все было главным! И это не формальный ответ. При мне зарождались принципиально новые Военно-космические силы. Они развивались быстро. Этот процесс был творческим, интересным... Постепенно мы стали подчиняться не Главному штабу Ракетных войск, а Генеральному штабу Вооруженных Сил, поскольку выполняли глобальные задачи. Это касалось как видовой и радиотехнической разведки, так и связи.
- Понятно, что шло соревнование с американцами. Насколько хорошо вы знали их возможности?
- Нам казалось, что мы знаем все!.. Когда Брежнев встречался с президентом США, тот сказал, что у них столько-то пусковых установок. Леонид Ильич тут же возразил, что их на две больше, и президент согласился... Конечно же, все "дырки", так называют шахтные установки специалисты, были хорошо известны и у них и у нас. Районы патрулирования атомных подводных лодок тоже знали обе стороны. И эта "прозрачность" во многом зависела от той информации, которую мы получали с космических орбит... Поэтому возможности американцев, в том числе и технические, были нам хорошо известны. Думаю, и у них информация была поставлена не хуже.
- К примеру?
- В то время мы следили за работами по созданию "Шаттла" и были в курсе экспериментов. Нам удалось довольно точно спрогнозировать его первые старты?
- Во время войн в Косово и Персидском заливе американцы весьма эффективно использовали свою космическую группировку. А мы пользовались информацией из космоса во время войны в Афганистане? Я не спрашиваю о более поздних событиях, когда вы уже ушли из армии...
- Не могу ответить достоверно, так как полученной из космоса информацией мы не распоряжались. От нас, технарей, эксплуатационников, требовалось создать спутник, запустить его, проверить и передать соответствующим организациям. Если они получают информацию, значит, все в порядке, и нас не ругают. Если же объект "молчит", то нужно наше вмешательство... Вся информация шла в Генеральный штаб, и я думаю, что во время войны в Афганистане ею широко пользовались, ведь тогда на орбите у нас была довольно сильная военно-космическая группировка.
- Я знаю, что вас неоднократно назначали председателем Государственной комиссии по запуску новых военных объектов. Какие из них особенно запомнились?
- Запусков было много.... К примеру, создавали систему радиотехнической разведки второго поколения...
- Что это такое?
- Спутник "Целина", который летит и молчит, но все слушает. Он фиксирует все радиоволны, определяет частотные характеристики, режимы работы. Если объекты стационарные, то с помощью других средств спутник определяет их точное местонахождение. Он наблюдает и за передвижными объектами, определяет их маршруты... Например, выходит авианосец на ходовые испытания, а над Атлантикой облака, ничего не видно. Со спутника можно довольно точно определить маршрут авианосца и, если связь не засекречена, даже услышать, о чем говорят американские моряки... Это была интересная работа. Такие средства наблюдения из космоса существовали и раньше, однако "Целина" стала новым этапом в развитии радиотехнической разведки. Мы провели ее успешные испытания и сдали на вооружение. Этот спутник работает до сих пор.
- Его создавали в Днепропетровске на "Южмаше"?
- В КБ, которое возглавлял в те годы академик Уткин. Многие работы в интересах обороны страны мы проводили вместе... Хорошо помню создание навигационной системы "Ураган" - это запуск 16 - 18 спутников на орбиту высотой 20 тысяч километров. Система "Ураган" позволяет определять координаты любого объекта. Мы ее испытали, ввели в строй и передали на вооружение.
- А правда ли, что "Зенит" создавался для "звездных войн"? Говорят, автоматический старт нужен был для того, чтобы, когда все вокруг будет уничтожено, ракеты могли сами подъезжать к стартовому столу, уходить в космос и сбивать вражеские объекты?
- Разрабатывалась приблизительно такая концепция, хотя она и выглядит фантастически... Правда, все представлялось несколько иначе. Допустим, я держу на орбитах определенную космическую группировку. В случае "угрожающей ситуации" мне нужно ее усилить или при потере ряда спутников восстановить, причем очень быстро. Это и позволяет сделать автоматический старт "Зенита".
- И вновь мы имеем дело с двойными технологиями: "Зенит" - это прежде всего сугубо мирный носитель, а задумывался как боевой!
- Такое случалось в нашей космонавтике. Знаменитая "Семерка" Сергея Павловича Королева предназначалась для водородной бомбы, а на ней был запущен первый искусственный спутник Земли. Наши конструкторы стремились создавать такую технику, которая в равной мере служила бы и обороне страны и космонавтике. Таких примеров много...
СТРАНИЦА ИСТОРИИ. Особое место в ряду космических систем оборонного назначения занимала многоразовая космическая система "Энергия-Буран". Первый пуск носителя "Энергия" состоялся 15 мая 1987 года. Он прошел хорошо, без серьезных замечаний. Второй пуск - это была уже система "Энергия-Буран" - с автоматической посадкой орбитального корабля на специально созданный аэродром в районе космодрома Байконур был проведен 15 ноября 1988 года. Он подтвердил, что все заложенные в многоразовую космическую систему конструктивные и тактико-технические решения были просто блестящими. Система "Энергия-Буран" могла выводить на околоземную круговую орбиту высотой 200 километров полезный груз массой 30 тонн и возвращать на Землю космические объекты массой 15 тонн. Заказчик (Министерство обороны) и разработчики, окрыленные успехом первых пусков, планировали продолжение летно-конструкторских испытаний. Однако случилось так, что военно-политическая обстановка в мире кардинально изменилась. Закончилась холодная война между двумя противостоящими друг другу ведущими государствами - США и Россией. Исчез дух соперничества в гонке вооружений, который был в те годы основным двигателем научно-технического прогресса. В результате многоразовая космическая система "Энергия-Буран" оказалась ненужной для обороны, ради которой она разрабатывалась. Попытка найти научное или народнохозяйственное применение этой уникальной, технологически совершенной, но очень дорогой космической системе, естественно, успехом не увенчалась.
- Все-таки грустные мысли рождаются, когда узнаешь о некоторых "военных проектах". Еще при жизни Сталина появился грандиозный проект: создать в горах, под землей, атомный завод, рядом с ним - ракетный. Если начнется атомная война и все вокруг погибнет, подземный завод будет продолжать работать и атомные бомбы полетят в сторону противника... И такой проект реализован под Красноярском! "Зенит" невольно вызывает подобные ассоциации: людей уже нет, а ракеты продолжают стартовать одна за другой... Сюрреализм какой-то!
Пуск ракеты-носителя "Союз".
- Такие картины могут рождаться только в больном воображении, ведь старта сразу же не станет... Ну а работу над "Зенитом" я рассматриваю иначе. Подготовка и пуск ракеты без обслуживающего персонала - это прежде всего безопасность и, как ни странно, надежность работы. Все-таки мы должны помнить, что пуск ракеты всегда опасен, и катастроф, к сожалению, случалось очень много. Бесспорно, "Зенит" был тогда высшим достижением ракетной техники, а широкое мирное использование его еще впереди.
- Неужели и сегодня "военный космос" актуален? Или на прошлое надо смотреть с юмором, как и на фильмы о "звездных войнах"?
- Наши представления соответствовали времени, в котором мы жили тогда, и этим, пожалуй, все сказано. А использование космической техники для обороны страны с каждым годом становится все более актуальным и эффективным. Это, прежде всего, системы контроля, иначе говоря, системы поддержания и обеспечения мира на Земле. Выводить на орбиту ядерное оружие - преступление. Ведь на любое действие обязательно найдется противодействие, и это должно сдерживать любую гонку вооружений, в том числе и в космосе.
- Там все-таки лучше заниматься мирными программами?!
- Я в этом убежден! Может быть, мои слова и покажутся слишком возвышенными, но в верности их я не сомневаюсь. Все мы земляне - космонавты, у нас один корабль - Земля. Ее надо беречь, и иного нам не дано.
