Не стало Владимира Дмитриевича Калашникова, нашего коллеги, товарища, проработавшего в "Науке и жизни" тридцать лет.
В редакцию он пришел в 1965 году зрелым, сложившимся человеком, за плечами которого уже был длинный и сложный жизненный путь.
После окончания Московского института инженеров транспорта в 1940 году инженер-путеец В. Д. Калашников работал на строительстве железной дороги Воркута-Котлас, во время Великой Отечественной войны строил железные дороги в Сибири, а в 1945 году был назначен инженером-приемщиком Управления по репарациям из Венгрии Министерства внешней торговли СССР и два года занимался отправкой рельсов в Советский Союз.
После войны нужно было поднимать производство, в том числе и в освобожденных от фашизма странах Восточной Европы, и Владимиру Дмитриевичу предложили снова поехать в Венгрию и возглавить там завод. Он колебался: дело новое, языка по-хорошему не знает, да и состояние здоровья, казалось, не позволяло - цинга. Однако поехал и был назначен директором акционерного общества, в которое входили два завода. От услуг переводчика отказался. Сложнейший венгер-ский выучил сам, да так, что к нему потом всю жизнь обращались как к специалисту по этому языку. И директором он тоже оказался блестящим. И дорогим и желанным гостем оставался для венгерских коллег до самым своих преклонных лет.
В журналистику он пришел поздно, но этот поворот в его судьбе был вполне закономерен. Дело в том, что Владимир Дмитриевич был преданным любителем поэзии и литературы. Студентом в далекие 30-е годы посещал литобъединение, где молодые люди читали свои (и не только свои) стихи, обсуждали проблемы бурной литературной жизни. Там он познакомился с Виктором Болховитиновым, студентом-физиком, для которого поэзия была главной страстью. Они подружились на всю жизнь, и, когда В. Н. Болховитинов - в ту пору уже известный журналист - возглавил "Науку и жизнь", он пригласил в свою "команду" и Владимира Дмитриевича. И не раскаялся. Свою "партию" в нашем "маленьком оркестре" В. Д. Калашников вел отлично. На него можно было положиться всегда и во всем, будь то отдел самообразования и научно-технического любительства или отдел писем. В 1972 году он стал заведующим иллюстрационным отделом, членом секретариата и редакционной коллегии журнала. В 1995 году вышел на пенсию.
Владимир Дмитриевич Калашников был необыкновенно дисциплинированным, доброжелательным, корректным, скромным и совершенно необходимым в редакции человеком. Мы до сих пор продолжаем пользоваться его справочным каталогом цветных вкладок и обложек журнала и многими другими архивными материалами, которые он всегда аккуратно вел.
Владимир Дмитриевич очень ответственно относился к работе, какой бы разной в его долгой жизни она ни была. Любил и по-настоящему оберегал свою семью, друзей.
Многие удивлялись, что отдыхать Владимир Дмитриевич из года в год ездил в одно и то же место - на Куршскую косу, в Литву. Там есть крошечный, тихий поселок Прейла на берегу Куршского залива. И отправлялся он туда в одно и то же время - в сентябре, когда идут дожди, прохладно и много грибов. Ему было там хорошо, на этой узкой полосе песка и земли, покрытой лесом, между заливом и Балтийским морем. Он душой прикипел к Прейле (с ее жителями говорил на родном им литовском), там он отдыхал от московской суеты и многолюдья.
Если верно то, что души умерших иногда возвращаются на Землю, то душа Владимира Дмитриевича Калашникова наверняка побывает в Прейле. Хочется верить, что посетит она и "Науку и жизнь". Редакция.
