За годы реформ Россия безвозвратно утратила 55% технологий, которые определяли промышленный, экономический и оборонный потенциал страны. Хуже того, процесс этот продолжается, вынуждая отечественных специалистов горько шутить, что скоро даже микросхемы для наших ракет придется выковыривать из китайских игрушек.
Нас пытаются успокоить: скоро, мол, все изменится - президент взял под контроль вопросы инновационной политики, теперь на науку дадут настоящие деньги, и мы рванем вперед!
Боюсь, не рванем. Чтобы решать инновационные задачи, строить экономику, основанную на знаниях, нужны соответственно подготовленные кадры. Самые большие средства, вложенные в науку, в обновление производства, не принесут желаемого результата, если не будет людей, способных генерировать и осуществлять смелые идеи.
С этой точки зрения подготовка и закрепление высококвалифицированных научных кадров, специалистов высшего и среднего звена на предприятиях - ключевой вопрос развития страны. Он требует постоянного внимания со стороны государства, бережного, разумного подхода к реформированию системы профессионального среднего и высшего образования. Политическая, финансовая элита и все общество должны наконец осознать: богатство России не в недрах, а в "мозгах". Разберем этот тезис на примере отечественной авиационной промышленности.
Авиационная промышленность - это квинтэссенция современных технологий. Именно авиапром способствует постоянному росту технологического уровня всей индустриальной сферы в государстве, ведь, чтобы сделать самолет, в кооперации работают сотни предприятий самых разнообразных отраслей - от химических и металлургических до текстильных. Чтобы эта отрасль не умерла, нужно выпускать хотя бы по два самолета в неделю. У нас же выпуск составляет 10 самолетов в год. (Для сравнения: "Боинг" и "Эрбас" делают по одной штуке в день.) Для сохранения тонких, "чувствительных" технологий, на которые опиралась авиационная промышленность, люди должны работать ежедневно, только в этом случае они не потеряют квалификацию. А это исключительно важно, ибо хорошего специалиста нужно готовить не один и не два года.
Для увеличения производства самолетов мы должны, прежде всего, активно обновлять ими парк отечественных авиакомпаний и не менее активно продвигать наши самолеты на международный рынок. К сожалению, многие авиаперевозчики предпочитают закупать бывшую в употреблении западную технику. Государственное регулирование в этом вопросе отсутствует, парк воздушных судов России постепенно превращается в свалку устаревших импортных самолетов.
Загубить наукоемкую и технологически сложную отрасль не долго, восстановить утраченное - практически невозможно. Обратимся к производству авиационных двигателей, в котором задействовано множество отраслей. Есть всего пять стран в мире, способных выпускать полноразмерные газотурбинные двигатели: США, Франция, Германия, Великобритания и Россия. Даже Япония при всем своем экономическом потенциале не может их делать и довольствуется участием в кооперации. До Второй мировой войны Германия и Япония обладали самой передовой авиационной промышленностью, но за годы войны она была разрушена, и Япония так и не смогла восстановить способность самостоятельно строить самолеты и двигатели, хотя прошло уже более 60 лет. Германии же это далось ценой невероятных усилий и вложения колоссальных денег, причем далеко не всегда немецких. Мы сейчас стоим на грани потери способности России проектировать и производить самолеты и двигатели. Иными словами, непродуманные действия "псевдореформаторов" по реорганизации авиапрома, авиационной науки фактически привели к уничтожению такой уникальной наукоемкой отрасли, как авиационная промышленность , что равносильно самоубийству или поражению в войне. Авиационная промышленность - это та отрасль, которая во многом обеспечила бы ликвидацию технологического отставания во многих других отраслях экономики России.
Потребность внутреннего авиационного рынка в самолетах, близких по классу к Ту-134 (надежному, но отжившему уже свой век), составляет сейчас не менее 800 штук. И такие самолеты разработаны и даже испытаны в России. Мы должны делать их сами - я настаиваю на этом, - а не отдавать рынок иностранным производителям. Их производство даст возможность полноценно работать и металлургии, и химии, и машиностроению.
По мере того как новый самолет начал бы эксплуатироваться на внутреннем рынке, его можно было бы продвигать и на экспорт. Если по своим характеристикам он окажется конкурентоспособным, то его цена должна быть ниже, чем у импортных аналогов. Но, к сожалению, у нас сейчас масса проблем, без первоочередного решения которых говорить о развитии промышленности вообще и авиационной в частности невозможно. Одна из главных - ориентация экономики на вывоз ресурсов, магистральный путь, по которому страна идет уже много лет. Но путь этот тупиковый. Пока мы будем распродавать собственные ресурсы, положение с развитием наукоемких отраслей не улучшится. С этого пути нужно немедленно сворачивать! Наша страна не должна быть только источником сырья для развитых государств. Мы в достаточной мере развитое государство, чтобы поставлять на мировой рынок не сырье, а готовую продукцию. Стратегией развития нашего общества должно стать производство высокотехнологичной продукции. Способ привлечь интерес промышленности (заставить, если хотите) к переработке сырья в высокотехнологичные изделия, между прочим, давно известен - это таможенное регулирование. Во всех этих процессах ключевая роль должна принадлежать государству. Оно обязано иметь ясное представление о своих интересах и в соответствии с ними проводить внятную промышленную политику.
И вот мы снова подошли к проблеме подготовки кадров для науки и промышленности, развития приоритетных направлений науки и техники, к проблеме воспроизводства реального национального богатства - высококлассных "мозгов". И здесь без воли государства и ясной государственной политики не обойтись.
Предположим, что цель руководства страны - действительно сильное свободное государство, имеющее непререкаемый авторитет на международной арене и обеспечивающее достойное существование собственным гражданам. Но руководителям страны должно быть понятно, что достичь этой цели в нынешнем мире удастся, только развивая современные высокотехнологичные производства конечной продукции, конкурентоспособной на мировом рынке.
К решению этой задачи есть два подхода. Первый - начать с чистого листа, обратившись к опыту других стран. Путь заманчивый и на первый взгляд сравнительно легкий и правильный. Учителей найдется сколько угодно, и желающих вложить деньги тоже немало. Но путь этот бесперспективный. Какими бы ни были ответственными учителя, какими бы бескорыстными ни были спонсоры, интересы они будут отстаивать свои, а не наши. Второй путь - не отказываясь от изучения чужого опыта, ориентироваться все же на собственные знания и умения. И для этого - использовать богатый и далеко не всегда негативный опыт собственной страны.
Итак, если наша цель - такое государство, которое помимо богатых ресурсно-сырьевых источников имеет мощную промышленность и энергетику, сельское хозяйство, армию, здравоохранение, образование, культуру, спорт, ему нужны достижения науки и люди, способные эти достижения правильным образом использовать.
Вот мы уже в третий раз вернулись к наиболее важной проблеме современной России - проблеме просвещения и образования. Я разделяю их неслучайно, чуть позднее мы это обсудим. А сейчас поговорим вот о чем. В Советском Союзе функционировала система качественной подготовки молодых людей на уровне средней школы. За школой следовал этап высококвалифицированной подготовки в вузах, и далее - достаточно эффективная работа Академии наук, прикладных институтов, вузов. Все это давало результат в виде наукоемкой продукции, которая воплощалась в военную и специальную технику. Да, в СССР большая часть разработок реализовывалась именно в военно-промышленном комплексе. Можно обсуждать, с какими затратами, с какими трудностями это происходило и какие ресурсы при этом использовались, но система создания, подготовки и выпуска продукции была четко продумана. Сейчас такая система отсутствует, причем как в гражданской, так и в оборонной области. И самый главный удар наносится по системе образования.
По существу, сейчас мы разрушаем эффективную систему, которая доказала свою результативность, заменяя ее двухуровневой системой образования. Под флагом быстрейшего вхождения в мировое сообщество нам навязывают переход к системе, предусматривающей подготовку за четыре года так называемых бакалавров, а затем еще за два-три года - магистров.
Я не спорю, может быть, эта новая система и хороша, но для гуманитарных специальностей. Применительно к инженерным такой переход означает появление в виде бакалавров массы недоучек и резкое сокращение числа тех людей, которые захотят продолжать учебу ради более высокой квалификации. Конечно, "бакалавр" звучит куда приятнее, чем недоучившийся студент, но сути дела это не меняет.
Для инженерных специальностей отечественная система, основанная на хороших знаниях школьников по базовым дисциплинам, на пятилетнем непрерывном цикле образования в технических вузах, доказала, что выпускники таких институтов, как МАИ, МГТУ, МАТИ, МГУ, ЛГУ, ХАИ, МФТИ и многие другие университеты и институты, оказываются на уровне и даже выше выпускников известных зарубежных университетов. Да, нам важно, чтобы дипломы российских вузов признавались в других странах. Ради этого стоит присоединиться к Болонскому соглашению. Но никакое Болонское соглашение не стоит того, чтобы из-за него угробить сложившуюся и доказавшую свою эффективность систему подготовки научных и инженерных кадров. Видимо, нужно искать другой путь сертификации российских дипломов.
Координатор Болонского соглашения в Европейском союзе Николь Кидман утверждает, что такие крупнейшие зарубежные университеты, как, например, Сорбонна, против того, чтобы механически переносить двухступенчатую систему на все вузы, поскольку за три года нельзя "сделать" хорошего химика, или материаловеда, или конструктора, даже назвав его бакалавром. В Советском Союзе доказала свою эффективность пятилетняя система высшего образования, в рамках которой студент получал хорошие знания по базовым дисциплинам, затем практиковался в определенных технических направлениях, потом проходил практику, защищал диплом и был готов к тому, чтобы работать. Поэтому многие зарубежные университеты стали использовать аналогичную нашей систему подготовки инженерных кадров. Замечу также, что в последнем послании Конгрессу США Джордж Буш прямо говорит: главная задача Соединенных Штатов сейчас - добиваться получения глубоких фундаментальных знаний выпускниками вузов в области точных наук - химии, физики, математики. Американцы понимают, что они в этом вопросе проигрывают советской школе однозначно, да и российской школе тоже. А мы опять сами пытаемся выкопать себе же яму.
Надо исходить из того, что важно и нужно государству. Если государство собирается развивать, например, авиацию, авиационную промышленность, то нужно использовать свои проверенные, доказавшие эффективность подходы к подготовке специалистов. Нельзя для всех университетов давать один образовательный стандарт, как это пытается сейчас сделать Министерство образования и науки. Каждый вуз имеет собственные наработки, свои объемы лекций и семинаров по точным наукам, по техническим дисциплинам, свои объемы практических занятий. Нельзя это ломать!
Что же касается профессионально-технического образования, то сейчас этой системы просто нет, и страна находится на пороге ситуации, когда у нас не останется квалифицированных рабочих, способных обслуживать высокотехнологичное автоматизированное оборудование. Спрашивается, возможно ли будет в этих условиях ликвидировать технологическое отставание страны?
Возвращаюсь к главному вопросу: я считаю, что по существу административная реформа 2004 года не состоялась. То, что сделано, показало неэффективность предложенных мер. Управляемость не только не улучшилась, она практически потеряна. Решение о создании единого Министерства образования и науки, по существу, привело к тому, что страдает и образование, и наука. Поэтому следовало бы разделить это ведомство и создать отдельные структуры - министерство просвещения и министерство науки и высшей школы. Первое должно заниматься базовым образованием, по сути дела, именно просвещением - учить людей быть верными своим традициям, идеалам. Чтобы у детей, которых мы начинаем воспитывать с детского сада и доводим до выпускных классов школы, было чувство гордости, что они живут в этой стране, что эта страна обладает уникальной историей, что с ее историей связаны замечательные события в борьбе за независимость, в развитии культуры, науки и техники. Просвещать и воспитывать чувство уважения к своей земле, к своим предкам, к истории и культуре других народов - главная задача министерства просвещения. А наукой должно заниматься отдельное ведомство - комитет или министерство по науке и высшей школе. Объединение высшей школы и науки крайне необходимо, потому что они друг друга дополняют в плане подготовки и роста научных кадров.
И еще одна, казалось бы, локальная, но от этого не менее важная задача: необходимо добиться изменения в менталитете, в сознании людей - в их отношении к научному и инженерному труду. Чтобы слово "инженер" звучало гордо. У нас же с этим словом ассоциируется неудачник, обреченный прозябать на мизерную зарплату. "Повезло" в этом смысле не только инженерам. Искаженное представление сложилось и о роли науки в развитии экономики, общества, государства. Многие наши ученые страдают от того, что их труд не востребован Российской Федерацией, не востребован промышленностью. Причина та же - отсутствие внятной научно-технической и промышленной политики. Если бы такая политика существовала, было бы ясно, в каком направлении пойдет развитие экономики. В этом же направлении должны были бы идти и обширные научные исследования. Сейчас, к сожалению, этого нет. Еще один важный вопрос в кадровой политике, решение которого невозможно без политической воли руководства государства, - принципиальные изменения в отношении должностей "Генеральный конструктор", "Научный руководитель проекта" государственного значения. Назначения на эти должности целесообразно осуществлять указами президента РФ по представлению ВПК при Правительстве РФ, гарантируя при этом все необходимое для выполнения поставленной государством задачи: организационные, финансовые и правовые ресурсы. Власть должна продемонстрировать обществу, через соответствующую систему стимулов и поощрений, что эти люди представляют собой интеллектуальную элиту, интеллект нации и государства, что они получают всемерную поддержку руководства страны и власти, так как решают задачи по обеспечению национальной безопасности и обороноспособности России.
Пока не будет изменено отношение государства (прежде всего государства!) к инженерному и научному труду, пока не будет государство показывать, что по-настоящему заинтересовано в разработках ученых, инженеров, техников, ситуация не изменится.
Итак, речь идет о скорейшем воссоздании системы просвещения и подготовки ребят, горящих желанием идти в науку, об эффективной работе высшей школы и о воссоздании эффективного государственного сектора науки и соответствующих преференциях государства в части стимулирования желания человека повышать свою квалификацию. Между прочим, в этом важная роль должна отводиться научно-популярным изданиям, таким, как "Наука и жизнь", "Знание - сила", "Техника молодежи". Очень важно создание специального научно-познавательного телевизионного канала по типу канала "Культура". Государство обязано этим заниматься!
Если мы хотим иметь будущее, если мы хотим иметь здоровое поколение, если мы хотим иметь здоровое общество, в это надо вкладывать деньги. Если государство не будет этим заниматься, тогда граждане вправе сделать вывод, что руководители, которые управляют ныне процессом, не связывают свое будущее с развитием этой страны. Тогда надо избирателям, платящим налоги, поменять руководителей на тех, кто будущее своих детей и внуков связывает с этим государством. У нас другой родины нет, и мы должны здесь навести порядок. И порядок этот должен быть таким, чтобы люди были заинтересованы вкладывать свои знания, идеи, деньги в развитие своего общества.
Из-за сложности положения с подготовкой кадров некоторые предприятия оборонно-промышленного комплекса вынуждены были самостоятельно заняться подготовкой специалистов для себя. Так, например, Московский машиностроительный завод "Салют" организовал на своей территории авиационный техникум и ПТУ. А ВИАМ в 2001 году создал у себя филиал Московского государственного вечернего металлургического института.
Форма обучения удобна и для нас, и для студентов. Днем они работают лаборантами, техниками, рабочими, в основном по специальностям, которым обучаются в институте. И получают за это зарплату. А вечером, в стенах ВИАМа, в специально оборудованных аудиториях слушают лекции ведущих ученых института, занимаются в лабораториях на современном исследовательском оборудовании.
Благодаря этой и некоторым другим мерам средний возраст сотрудников института удалось снизить с 62 до 48 лет. На 1500 сотрудников института сейчас приходится 450 молодых специалистов (в возрасте до 33 лет).
Понятно, что эти меры, хотя и дают положительный результат, не носят системного характера. Для решения кадровых проблем "оборонки" нужен новый механизм привлечения и закрепления выпускников вузов в научно-исследовательских институтах и на предприятиях оборонно-промышленного комплекса (ОПК). На этом пути есть серьезные проблемы, решение которых не под силу одним только предприятиям. Необходимо, повторю в который уже раз, участие государства, осуществление последовательной государственной политики в вопросе подготовки кадров. Применительно к инженерно-техническим наукам при подготовке кадров для предприятий ОПК необходимо создать целевую контрактную систему подготовки инженеров. Смысл ее в следующем: в рамках бюджетного финансирования бесплатного обучения инженера заключается трехсторонний договор между студентом, вузом и предприятием ОПК о том, что после окончания института по выбранной предприятием специальности выпускник будет работать на этом предприятии в течение четырех-пяти лет. При этом предприятие ОПК дополнительно платит вузу за корректировку учебного плана, за введение дополнительных специальных курсов и практических занятий, а студент получает дополнительную стипендию от предприятия. Важно, чтобы предприятие гарантировало выпускнику жилье в семейном общежитии или покупку квартиры по льготной ипотеке для молодых сотрудников ОПК.
Элементы такого подхода уже успешно реализуются в ряде вузов (МАИ, МГТУ, МАТИ, РХТУ и др.), но необходимо целостное юридическое оформление этой системы. Крайне важно подготовить и принять федеральный закон "О целевой контрактной подготовке кадров для оборонно-промышленного комплекса РФ".
Необходимо предусмотреть и создание единой системы образовательно-научных центров, которая сможет обеспечить научными и инженерными кадрами приоритетные научные направления. Такие центры при минимальных затратах и в сжатые сроки можно сформировать на базе институтов РАН, ведущих университетов, КБ, а также государственных научных центров (ГНЦ), которые по своему статусу призваны осуществлять подготовку квалифицированных кадров. Эта единая система образовательных научно-производственных центров создаст и производственную среду, которой сейчас нет и которая крайне важна для прохождения студентами производственных практик - без них настоящих специалистов не подготовить.
Для этого государство должно уравнять организации, ведущие образовательную деятельность, с профильными образовательными учреждениями в ряде льгот и привилегий. В частности, потребуется внести изменения в Налоговый кодекс РФ, делающие возможным отнесение расходов на подготовку потенциальных кадров, не состоящих в штате налогоплательщика (то есть людей, работающих на других предприятиях), на статью "прочие расходы", а не тратить на это прибыль.
Следует также уменьшить налогооблагаемую базу при условии расходования части прибыли на покупку современного научного и исследовательского оборудования, используемого для образовательной деятельности. Следует разрешить взаимозачет при уплате местного налога на квотирование рабочих мест при условии обучения и работы на предприятии молодежи до 18 лет.
Разработчикам политики и стратегии государства следует помнить, что безразличие страны к созданию подготовленной в научном и техническом отношении рабочей силы равносильно интеллектуальному и промышленному разоружению и представляет непосредственную угрозу способности нашей страны продолжать занимать положение мирового лидера.
Когда 10 лет назад я был назначен генеральным директором ВИАМа, ситуация в институте была катастрофической. Институт был признан банкротом, долги составляли 18 млн рублей в нынешних ценах. Полгода люди не получали зарплату. В институте числилось 2400 человек, из них всего 33 человека были моложе 33 лет. И многие к тому же потеряли связь с институтом, просто хранили здесь трудовые книжки. Пришлось сократить 700 человек и закрыть направления исследований, не вызывавшие интереса конкретных заказчиков.
На базе института мы создали научно-технологические комплексы, которые проводят собственные исследования и имеют соответствующее производство. То есть постарались не только генерировать знания, но и переводить эти знания в осязаемый товар. Институту принадлежит более 5000 патентов, около трех с половиной тысяч ноу-хау. Мы постепенно научились на этом богатстве зарабатывать. Теперь институт продает свою продукцию и в виде изделий, и в виде лицензий. И вот еще что важно. Людям было сказано: все, что вы заработаете, вы получите, только отдадите определенный процент для того, чтобы можно было закрыть накладные расходы, связанные с содержанием и функционированием института. Оживление наступило не сразу, но наступило. И у нас появилась возможность привлекать на работу молодежь.
Объем выполненных работ в 1996 году составил 15 млн рублей. Сейчас эта цифра достигла почти миллиарда. Средняя заработная плата составляет 18-19 тыс. рублей. Мы понимали, что, если не подтянем молодежь, мы не изменим ситуацию, и поэтому начали обучение молодежи у себя на предприятии. Тесное сотрудничество с МАТИ, МГУ, МГУТУ, РХТУ, МИСИС и Московским вечерним металлургическим институтом дает возможность отбирать для себя молодых специалистов. Как правило, это очень хорошие ребята. Многие из них горят желанием заниматься научной работой и заинтересованы в том, чтобы результаты их работы были востребованы, чтобы они шли в промышленность. Все хотят, чтобы работа была интересной, чтобы было современное оборудование, чтобы была достойная заработная плата. И когда это видишь, понимаешь, что не все в России еще потеряно. Для молодых специалистов мы ввели стипендии имени наших выдающихся ученых, академиков С. Т. Кишкина, Р. С. Амбарцумяна, Г. В. Акимова. Плюс к этому, когда молодой человек приходит работать в институт, мы доплачиваем в первый год - 1900, во второй - 1500, в третий - 1100 рублей в месяц.
Самая сложная проблема у современного научно-исследовательского института - финансирование. ВИАМ примерно половину денег получает по государственным заказам, другую же половину зарабатывает совершенно самостоятельно. Но при этом мы не сдаем в аренду ни одного квадратного сантиметра. Если пустить на свою территорию арендаторов, то будет уже не институт. По этой же причине мы категорически против того, чтобы институт акционировать. Опыт показывает, что приватизация научных организаций приводит к их уничтожению. Все это делается для того, чтобы захватить имущество и землю. И все утверждения о том, что 100% акций будет у государства или под контролем у государства, не стоят выеденного яйца. Вполне достаточна форма федерального государственного унитарного предприятия - ФГУПа или, возможно, какая-то другая государственная форма собственности. Но нужно не забывать о главном: государство должно иметь современный институт, занятый решением важных для этого государства научно-технических задач.
В СССР было слишком много НИИ. Столько государству сейчас не нужно (да и не потянуть), и поэтому необходимо реформирование системы научно-исследовательских институтов. Министерство образования и науки должно провести инвентаризацию всех научных организаций, определить их потенциальные возможности. Об этом президент России говорил неоднократно. Уже давно должны были в правительстве утвердить реестр научных организаций, где следовало расставить ведущие научные организации по приоритетным направлениям развития науки и техники, по критическим технологиям. Этого не сделано.
Государство, по Конституции, должно обеспечить гражданам безопасность, национальную независимость, решение социальных вопросов и вопросов здравоохранения. Осуществить эти функции оно может, только опираясь на государственный сектор науки, как это сделано во всем мире. В качестве примера можно привести НАСА - крупнейшую государственную научную структуру США. В 1958 году она получила статус авиационно-космической. Руководителей назначает президент Соединенных Штатов. Работают в НАСА 19 500 человек, ежегодный бюджет 16,9 млрд долларов. При этом в НАСА входят 10 научных центров, и они отвечают полностью за научно-техническую политику в области аэрокосмических исследований. Так должно быть и у нас. Есть приоритетные направления развития науки и техники - транспортные, авиационные и космические технологии. И вот в этой области нужно создавать российский аналог НАСА, включив туда ЦАГИ, ЦИАМ, ВИАМ… Эти "государевы", или государственные, структуры не могут быть частными. Что же касается остальных, то, когда мы увидим, что некоторые научные организации государству для его глобальных задач не нужны, тогда их можно и даже нужно акционировать. При этом особое внимание надо обращать на интеллектуальную собственность этих организаций.
Интеллектуальную собственность, которая была создана за счет государства, отдавать в частные руки бесплатно нельзя. При акционировании сначала надо оценить уникальность установок и оборудования, оценить наличие и качество разработок и результатов исследований. И передать все это ведущей в данном направлении государственной научной организации для продолжения исследований. После того как это будет сделано, можно объявлять акционирование.
Я считаю, что интеллектуальная собственность должна принадлежать разработчику, он лучше любого понимает и знает, как ее использовать. Но, поскольку деньги на разработку были даны государством, государство должно получать соответствующие дивиденды от реализации созданного на его средства продукта. Аналогично должны распределяться права на интеллектуальную собственность, созданную на средства частной фирмы: собственник - разработчик, фирма - получает долю дохода от реализации. И эти условия могут быть изменены только в случае, когда исследователь работает по контракту над созданием вполне определенной вещи или проводит вполне определенные исследования. В таком случае собственность должна принадлежать нанимателю - государству или частной компании.
Все эти детали нужно определить законом. У нас пока такого ясного и четкого закона нет. Сегодняшняя система не стимулирует получения патентов, она создает такую обстановку, в которой заявки на патенты мы скоро подавать не будем. Одно из последних постановлений по этому вопросу обременено таким большим количеством условий, что делает его совершенно не ясным. Мы в ВИАМе сейчас подготовили предложение о внесении изменений в патентное законодательство, о том, как, по нашему мнению, достаточно эффективно было бы выстроить эту работу.
Часто приходится слышать, что науку должны финансировать заинтересованные в определенных разработках фирмы. Это неправильно. Есть государственная составляющая науки, которая решает вопросы, связанные с исполнением государственных функций по конституции, и есть инновационная составляющая, которая позволяет наиболее интересные разработки, сделанные по госзаказу в интересах обороны, переводить непосредственно на коммерческий рынок. Только в такой последовательности, а не в другой. Нельзя говорить о том, что "фирменная" наука решит все проблемы - это глубокое заблуждение. Частные инвесторы никогда не будут вкладывать деньги в длительные исследовательские проекты, никто не будет финансировать научно-технический задел. Они будут финансировать только сугубо узкие исследования, связанные с повышением производительности, снижением себестоимости конкретной продукции. А государству нужно иметь стратегию развития всей своей экономики на длительную перспективу. У нас же, смешно говорить, была подготовлена стратегия развития и инноваций на три года! Китайцы свою стратегию определили на 50 лет, европейцы - на 25, мы - на 3 года! Нельзя построить стратегию развития экономики, не учитывая стратегии развития научно-технической политики. То, как будет развиваться наука и технологии, - это основа для правильного выстраивания стратегии развития экономики. Европейцы делают ставку на новые материалы, они считают, что новые материалы - это то, что гарантирует Европе конкурентоспособность и принесет большие доходы в ближайшие 15-20 лет. А что у нас? Нефть, газ? Но сырье скоро закончится.
Прогнозно-аналитические и экспертные заключения для политического руководства страны должен давать государственный сектор науки. И прежде всего Академия наук совместно с государственными научными центрами и ведущими вузами.
В государственном секторе науки основой может быть только Академия наук - это, прежде всего, ученые высшей квалификации, это наиболее авторитетные и независимые эксперты. Российская академия наук - колоссальная научно-исследовательская база. И именно РАН, сохраняя полную самостоятельность, во многом определяет стратегию и перспективы развития отдельных областей знания и направления исследований.
***
В заключение подчеркну, если мы ставим перед собой цель построить сильное государство, в котором будет комфортно жить его гражданам, которое будут уважать и с которым будут считаться соседи, нужно понимать, что путь к этой цели пролегает через наукоемкие отрасли. К их числу всегда относилась авиация. Каждая новая ступень в развитии отечественной промышленности на основе эффективной системы подготовки кадров будет означать подъем во всех смежных отраслях, а значит, и во всей экономике России.
