- Я, вообще, не могу понять, как вы сюда попали и что вы здесь делаете! - Дик Уиллет гневался, а это случалось с ним чрезвычайно редко. - Вы что же, считаете, что здесь без вас не обойдутся?
- Отнюдь не считаю, - совершенно искренне ответила Ханна.
Она нисколько не сердилась. Когда она вошла, Дик взял ее пальто и аккуратно повесил на вешалку, потом пододвинул ей стул и помог сесть. Во всем этом ощущалась не нарочитая галантность-издевка и не заученность, не привычка, а самое настоящее врожденное джентльменство - спокойное и естественное.
- Вам следовало бы находиться дома или на какой-нибудь вечеринке, - продолжал Дик все так же сердито. - Ведь сегодня, кажется, всемирный день женщин, или День всех святых, или как там это называется...
- Каждый день на этой земле - всемирный день женщин, мистер Уиллет. К тому же меня наняла миссис Филни, - ответила Ханна.
Дик поперхнулся. Это означало, во-первых, что он не имеет никакого права выражать свое недовольство, а во-вторых...
- Просто Дик, - машинально поправил он.
- Конечно, - добавила Ханна и продолжила, - если бы она знала, что здесь вы, ей бы и в голову не пришло тратить на меня деньги.
Дик знал, что Ханна накануне получила лицензию частного детектива - было попросту нечестно не дать ей шанса. К тому же эта девочка, наверное, увлечена делом, других причин сражаться за право заниматься сыском у нее, как ему известно, не было. Глаза Дика потеплели: он любил увлеченных людей.
- Ну, хорошо, - примирительно сказал он. - Только неужели у женщин нет других дел в этой жизни?
- Вам остается добавить, что мое место на кухне! - вскинула брови Ханна.
Дик задумчиво посмотрел на нее.
- Скажу. Ваше место на кухне, и мое, кстати, тоже. Не желаете ли осмотреть ее? Я сейчас собираюсь пойти туда.
- Я с вами, - заявила Ханна.
- Как угодно. Обе комнаты я уже осмотрел самым тщательным образом. Уверяю вас, там нет ни малейшего намека на то, что в этой квартире происходило нечто из ряда вон выходящее.
- Хорошо, но я все-таки посмотрю.
Это было женским упрямством - не более того. Ханна ни секунды не сомневалась в том, что после Дика ей искать нечего. Но для проформы она прошлась по чистым просторным комнатам. В спальне было довольно темно. Ханна, поколебавшись, подошла к окну.
- Лучше все же ничего не трогать, - донесся из кухни спокойный голос Дика.
Ханна послушалась и не стала раздвигать шторы. Но здесь, однако, так темно, как же он все осматривал? Ткань на шторах в яркую сине-красную клетку была плотная и почти не пропускала света; они были не просто тесно сдвинуты посередине, но и заколоты длинными булавками с красными - под цвет ткани - треугольными головками.
Она вышла в кухню, где Дик внимательно рассматривал содержимое холодильника. Там было полно свертков с едой и напитков. Закончив осмотр, Дик вернулся в комнату. Ханна видела, как он открыл бар с напитками и принялся внимательно их изучать.
- А где же... - начала она. Дик молча показал на пластиковый пакет на столе. Ханна подошла и стала рассматривать вложенную внутрь серебряную зажигалку. Да, сомнений нет: на ней фамилия и герб семьи Филни...
Накануне уборщица, рано утром мывшая лестницу, увидела темно-красные кровавые пятна у двери квартиры, где сейчас находились оба сыщика. Перепуганная старушка вызвала полицию. Прибывший наряд вскрыл дверь квартиры, но ничего подозрительного, кроме крови, там не нашел. На полу лежала зажигалка. К сожалению, герб Филни на ней полицейский разглядел лишь после того, как его увидел пробравшийся в квартиру репортер.
Правда, миссис Филни была достаточно умна и независима, чтобы не слишком беспокоиться о внимании прессы к "жареному" факту. Ее тревожило, однако, что скандал может быть неприятен или даже повредит положению ее сына. Тот занимал в университете довольно высокий пост. К тому же Ханна, дочь ее давней любимой подруги, как раз получила лицензию детектива, и миссис Филни решила ободрить молодую девушку и дать ей шанс (если бы Ханна смогла блеснуть, об этом все тут же узнали бы из газет), а заодно и обелить имя сына. В том, что он тут ни при чем, она ни секунды не сомневалась. Сам мистер Филни объяснил полиции (которая, увидев его целым и невредимым, вздохнула с громадным облегчением), что потерял где-то зажигалку еще неделю тому назад. Не верить ему никаких оснований не было.
- Мистер Уиллет... - начала Ханна.
- Просто Дик, - перебил Дик. Он закрыл наконец бар и опять направился на кухню к холодильнику - что-то не давало ему покоя.
- Дик, - послушно поправилась Ханна. - Не согласитесь ли вы сходить со мной к миссис Филни? - Увидев, что Дик явно недоволен и готовится возразить, она поспешно добавила: - Я ее знаю с детства. Она вам очень понравится и будет рада вас видеть. Она ведь не хочет, чтобы имя ее сына вмешивали в дело об убийстве, а когда узнает, что вы этим занимаетесь, да еще увидит вас собственными глазами, - сразу успокоится.
- Никто еще не доказал, что здесь произошло убийство, - сказал Дик с некоторым раздражением. - Я никогда, понимаете, никогда не занимаюсь делами, связанными с насилием. Если здесь убийство, я сию минуту откажусь от него.
- Но ведь здесь много крови, - мягко заметила Ханна.
- Это могло быть ранение. Но и в этом случае я немедленно устранюсь.
- Это могла быть и случайность.
- Вряд ли, - Дик почему-то повернулся и посмотрел в сторону бара. - Мне кажется, здесь жили люди определенного слоя, хотя это и очень странно: квартира им явно не по карману. В таких кругах насилие, к сожалению, частенько имеет место.
- Кровь ведь человеческая?
Дик поморщился.
- Да, это уже подтвердили эксперты. Я к ней не прикасался, не выношу вида крови. Если бы полицейский не взял ее на анализ, я бы, наверное, не догадался этого сделать.
Ханна улыбнулась.
- Ну, так что, вы присоединитесь ко мне? - довольно робко спросила она. - Раз уж сегодня женский день, пойдите мне навстречу. Как только выяснится, что Генри Филни здесь ни при чем, я тут же перестану путаться у вас под ногами.
- Ну, хорошо, только тогда идемте сейчас. Мне надо кое-что выяснить. Дело это явно не из простых.
Они подъехали к особняку Филни и, выйдя из машины, прошли несколько шагов по красивой аллее, и тут же раздался женский голос:
- Ханна!
- О! - обернувшись, Ханна помахала рукой. К ней спешила пожилая, со вкусом одетая дама с букетом желтых роз. За ней шел высокий приятный джентльмен с садовыми ножницами в руках.
Расцеловавшись с дамой, Ханна представила Дика.
- Это мистер Уиллет, тетя Фэй.
- Просто Дик, - проговорил Дик, кланяясь. Его серые глаза внимательно изучали лицо Фэй Филни. С трудом отведя от нее взгляд, он пожал руку подошедшему мужчине.
- Мой сын Генри, - представила его миссис Филни. - Большая честь встретиться с вами, Дик. Прошу вас в дом и очень надеюсь, что вы окажете любезность и пообедаете с нами.
Дик, улыбаясь, поклонился. Он безошибочно отличал лесть от искренности.
Они вошли в дом. Дик с удивлением оглядел просторный холл, украшенный вещами, сплетенными из веревки. Сделаны они все были с большим вкусом, но это как-то не очень подходило к имени Филни. Их жилище должно бы выглядеть куда шикарнее.
- Я терпеть не могу показной роскоши, да и вообще роскоши, - пояснила миссис Филни, наблюдая за Диком. - Все это я сплела своими руками.
- Неужели? - удивился Дик. И тут только обратил внимание: на кресле лежало неоконченное плетение, на ковре валялись клубки бежевой веревки. - Надо же!
- Розы и плетение "макраме" - мамина слабость, - с улыбкой заметил Генри Филни.
- Какое плетение?
- Макраме, - прошептала Ханна. Она вдруг быстро подошла к неоконченной работе на кресле и осторожно взяла ее в руки.
Миссис Филни стала рассказывать Дику о французском способе плетения и о своих розах, а потом повела его погулять по саду. Генри сопровождал их; казалось, и он, и мать знают каждую розу в лицо и воспринимают их как живое существо, и то равнодушие, с которым розы позволяли себя боготворить, только усиливало восторг двух садовников. Дик ни капли не скучал, розы привели его в восхищение, и полчаса до обеда прошли очень приятно. Ханна не показывалась, они встретились с ней только за столом.
За обедом шел очень приятный разговор о достоинствах того или иного вида роз. Искренне заинтересовавшийся Дик задавал вопросы, а хозяйка и ее сын, явно довольные его интересом, с удовольствием отвечали.
В самый разгар обсуждения особенностей махровых роз Генри вызвали к телефону. Миссис Филни, извинившись, подозвала горничную и стала вполголоса отдавать ей какие-то распоряжения. Ханна сделала вид, что тянется за соусом, и быстро прошептала Дику на ухо:
- Дик, они в этом замешаны, кто-то из них. Потом объясню, а сейчас - прошу вас! Они ничего плохого сделать не могли, пожалуйста, помогите мне... Я хочу избавить их от ненужных неприятностей.
- Спасибо, я ем без соуса, - громко ответил Дик, поскольку миссис Филни уже отпустила горничную.
Он как ни в чем не бывало продолжил разговор о розах. Вернулся Генри.
- Не покажете ли вы мне книги, о которых только что говорили? - обратился к нему Дик.
- Конечно. Но только это особые книги.
- Ну, я не такой уж профан, - улыбаясь, сказал Дик. - Куда идти? Мисс Ханна, вы с нами пойдете? - он значительно посмотрел на девушку.
- Пойду, - заторопилась та. - И, пожалуйста, называйте меня просто Ханной.
- Спускайтесь потом в сад, - предложила миссис Филни. - Кстати, слуги говорят, что там внизу столпились корреспонденты. У нас в гостях знаменитость.
- Господи Боже! - с тоской произнес Дик. - Будь я проклят, если хоть раз сказал или скажу им даже одно словечко! А они все равно гоняются за мной.
Дик, Ханна и хозяин дома поднялись наверх: в
царство Генри Филни. Небольшая комната была
целиком отдана под библиотеку. Дик с восторгом
оглядел ряды книг. Однако первым делом взгляд
его нашел то, ради чего он сюда напросился: в углу
стоял небольшой бар дубового дерева. Немного
поболтав о книгах, Дик закашлялся. - Простите, в
горле першит, - обратился он к Генри. - Можно вас
попросить...
- Ну, разумеется, - Генри направился к бару, а Дик встал так, чтобы видеть содержимое. - Что вам предложить?
- Ликер у вас есть? Ликер и минеральную, пожалуйста. Благодарю. Вот там у вас стоят серые книги - это ведь Бальзак? - спросил он.
Генри невольно повернулся, и Дик тут же преспокойно вылил рюмку ликера себе на руку, испачкав манжет сорочки.
- Боже мой, какой же я медведь! - воскликнул он. - Где у вас ванная? Можно?
- Конечно. Вот сюда, направо. В шкафчике найдете все, что нужно, не стесняйтесь.
Дик и не стеснялся. Едва закрыв за собой двери, он тут же внимательно исследовал содержимое шкафчика: мыло, жидкость для стирки, бритвенные принадлежности, а в особом отделении - крем, зубная паста и большая бутылка перекиси водорода.
Довольно хмыкнув, Дик вернулся в библиотеку.
- Да вы же так и не стерли пятно! - воскликнул Генри. - Надо позвать горничную и...
- Мистер Филни, - мягко сказал Дик. - Что вы делали в той квартире и как вы ухитрились забыть там зажигалку?
Ханна замерла. Генри Филни застыл на месте, растерянно глядя на Дика.
- А впрочем, что уж тут, - неожиданно признался он. - Да, в самом деле, я снял эту квартиру. Мне нужно такое место, где... ну, где не растут розы и где не надо навешивать на палки веревки для макраме.
- Вы хотите сказать, что ваша мать...
- Я очень люблю маму, - перебил Генри. - И очень люблю розы. И мне нравится наша квартира. Но иногда я хочу отдохнуть от всего - и при этом не огорчать маму.
- Ну, а почему же, когда у вас пошла носом кровь, вы не догадались вытереть пол?
Генри удивленно посмотрел на Дика.
- Вы и про это знаете? Наверное, ваши анализы показали, что кровь из носа?
Дик рассмеялся так весело, словно смотрел комедию.
- Нет, - сказал он. - Насколько мне известно, пока таких анализов не существует, хоть я никогда не расследовал "кровавые" дела. Но бутылку с перекисью водорода, какая стоит в ванной, может держать под рукой только человек, страдающий постоянными носовыми кровотечениями. Правда, мне и в голову не пришло бы проверять вас и заглянуть туда, если бы... - он перевел взгляд на Ханну, которая сидела, онемев, на кушетке и не сводила глаз с Генри.
- Генри, - пробормотала она наконец. - Генри! Зачем это тебе?
- Боже мой, Ханна, не устраивай драм! - раздраженно ответил тот. - Я не сделал ничего плохого!
- Если человек не любит роз, но вынужден с утра до ночи с ними возиться... - начал Дик, но замолк, встретив удивленный взгляд Генри.
- Вы не поняли. Я люблю розы, наверное, больше всего на свете. Но я не могу жить только ими, и я собираюсь продолжать учиться. Готовлюсь на факультет искусствоведения. Чего мама не одобряет. Надо же мне где-то почитать и расслабиться, не боясь каждую минуту, что сейчас надо будет бежать подрезать черенки! А это плетение! Вы знаете, как оно делается? Длинные веревки сначала отмеряются, потом нарезаются, потом их надо вешать на специальную палку...
Дик поднял руку:
- Я понял, довольно!
- Но как вы догадались? - спросил Генри.
- Но как вы догадались? - повторил Дик, обращаясь к Ханне.
- Макраме, - просто пояснила Ханна. - Шторы на окнах были заколоты булавками для макраме. Причем их продают в наборах с четырьмя цветами головок, а у тети в плетении как раз не хватало красных...
- Булавки я взял у мамы, - признался Генри.
- Да, - после паузы сказал Дик. - Мне потребовалось бы много времени, чтобы понять это. Только женщина может сразу такое подметить! Если бы не вы, я бы, конечно, в конце концов докопался до сути, но сколько времени потерял бы зря! Для мужчины-то все булавки одинаковые!
- Ведь вы считали, что у женщин в жизни другое предназначение, - напомнила Ханна.
- Я погорячился, - поспешно сказал Дик. - Прошу меня извинить. Ну, а потом уже было проще. Я видел в той квартире дешевый коньяк, который никак не вписывался в общий стиль.
- Я люблю такой, - смущенно признался Генри. - Не знаю, почему, но...
- И как только увидел его в вашем баре, сразу понял, в чем дело. В ванную я прошел уже просто для проверки. У вас такой цвет лица, что нетрудно предположить полнокровие, часто приводящее к обильным кровотечениям из носа.
- Я так привык видеть эту кровь, что мне и в голову не пришло, что кто-то может истолковать ее вид иначе, - объяснил Генри Филни. - Вы... вы не скажете маме?
Дик и Ханна рассмеялись.
- Нет, - заявил Дик. - И кроме того, мне придется успокоить... - Он открыл окно и окликнул репортеров. - Будьте любезны!
Репортеры замерли. Сам Дик Уиллет, поговорить с которым еще не удавалось никому из них, явно намеревался что-то изречь. Опомнившись от неожиданности, они дружной стайкой кинулись к окну.
- Хочу вам сообщить, - сказал Дик громко, - что дело завершено. Расследовала его молодая дама, мисс Ханна Хайт. Без ее помощи мне пришлось бы потратить намного больше времени.
Репортеры судорожно записывали.
- Вы можете также добавить, - очень серьезно сказал Дик, - что это самое кровавое преступление, которое мне когда-либо приходилось расследовать... Вот и все, что я могу сообщить вам.
- Но ведь только мужчина мог, - негромко заметил Генри, - обратить внимание на коньяк!
- Да, возможно, но мисс Ханна говорит, что каждый день в этом мире - всемирный день женщин.
- Я погорячилась, - поспешно сказала Ханна. - Прошу меня извинить.
- Уладить все в полиции я беру на себя. Мама ваша не узнает. Сделать это будет нетрудно: ведь преступления не было. Позвольте откланяться.
Дик медленно спустился вниз, оставив Ханну с Генри. Ему ужасно не хотелось уходить из этого дома, хотя его ждали дела.
Репортеры все еще стояли внизу в надежде, что им удастся выудить из него еще что-нибудь.
- Пойдемте, - сказал им Дик Уиллет. - Поглядим на
розы.
