От автора: все события, описанные в рассказе, совсем недавно имели место в действительности. Рассказ основан на фактическом материале, но сюжет выдуман и изменены все имена и названия.
Эдвард Вокадж впоследствии никак не мог объяснить, почему, собственно, он не выбросил это письмо в мусорную корзину. Он добился в жизни огромного успеха, входил в число самых богатых людей Техаса. Можно было, даже не зная его лично, сразу сказать, что человек он решительный и жесткий.
Никто не поверил бы в то, что его можно испугать анонимкой. И были бы правы. Эдвард Вокадж не испугался. Но и просто выбросить письмо ему не позволило какое-то смутное чувство тревоги.
"Мне нужны сто пятьдесят тысяч долларов, - перечитывал он в третий раз напечатанные на обычном листке бумаги строчки. - Если вы не перешлете их мне, то ваши предприятия постигнет страшная катастрофа, которая приведет к страшным убыткам. Даю вам сроку три дня с половиной. Если денег не будет, вас ждет страшное испытание", - и дата и номер банковского счета, судя по всему, где-то в Швейцарии.
Автор письма явно не был стилистом. Его перо нельзя было назвать бойким, а его пристрастие к слову "страшный" превращало всю историю в глупый фарс. Собственно, секретарша передала Эдварду письмо только потому, что, как она сказала, хотела повеселить его.
Эдвард не увидел здесь повода для веселья. Он еще раз перечитал письмо и решительно нажал на кнопку селектора.
- Вызовите полицию.
Вышколенная секретарша не позволила себе задавать вопросы, лишь вскинула брови:
- Хорошо, сэр.
Приехавшие полицейские забрали письмо и заверили Эдварда, что все его предприятия будут осмотрены самым тщательным образом. Против ожиданий инспектор полиции, узнав, что вызов исходит от Эдварда Вокаджа, счел своим долгом приехать лично. К делу он отнесся неожиданно серьезно.
- Не стоит шутить подобными вещами, - сказал он Эдварду. - На свете полно сумасшедших, которые ненавидят всех вокруг, а больше всего - тех, кто добился успеха. Причем обратите внимание: богатые наследники редко становятся предметом лютой ненависти. Ненавидят чаще того, кто сделал себя сам, - очевидно, в бессильной злобе, из-за сознания того, что сам оказался на это неспособен. Так что, с вашего разрешения, мы возьмем собак с хорошим чутьем, натасканных на розыск взрывных устройств, и осмотрим предприятия.
- Но это огромные площади, - предупредил Вокадж.
- Да, я знаю, но что поделаешь! Дай Бог, чтобы трех дней хватило!
Вокадж вызвал секретаршу и приказал позаботиться о том, чтобы полицейских и собак беспрепятственно пропускали на предприятия. "Трех дней едва хватит, чтобы все осмотреть, - думал он. - Впрочем, полиция должна знать свое дело".
Черное золото! Вокадж вспомнил те ужасные времена, когда он еще не был уверен в том, что под этой землей и в самом деле огромные запасы нефти. Сколько денег он вложил, чтобы развернуться! Как умывался нефтью, хлынувшей наконец из-под земли, - раньше он видел такое в кино и всегда смеялся. Но, увидев бьющий из недр черный масляный фонтан, проделал то же самое. Нефть! Нефть и деньги - это синонимы. Теперь он богат и могуществен.
Впервые он ощутил что-то вроде сомнения. А если и в самом деле бомба? И полицейские ее не найдут? Здесь, на пропитанной нефтяными парами земле, самого слабого взрыва достаточно, чтобы причинить неисчислимые бедствия. "Страшная катастрофа", - подумал он и поморщился, поняв, что невольно процитировал автора письма.
Ему хотелось позвонить управляющим всех своих предприятий и предупредить их о необходимости соблюдать осторожность. Хотелось сделать еще что-нибудь, чтобы предотвратить возможную беду. Но он сдержался.
Через полчаса волнение несколько улеглось. Он посмотрел на лежавшую перед ним копию письма, которую секретарша сняла, чтобы подшить в папку, - делопроизводство велось здесь очень серьезно. Письмо уже не выглядело таким страшным. Ему вдруг стало стыдно даже того, что он вызвал полицию.
Ничего, они сами отнеслись к этому серьезно. "Береженого Бог бережет", - сказал себе Эдвард Вокадж. Пусть осмотрят все, это не помешает.
Он взглянул на календарь. Три с половиной дня истекут 1 июля... Больше всего ему не нравилось упоминание о "половине дня".
В это время в далеком Нью-Йорке другой миллионер, некий мистер Рейн, владелец компании по производству продовольствия, главным образом мясных продуктов, тоже вертел в руках пришедшее по почте письмо, переданное ему секретаршей:
"Мне нужны сто пятьдесят тысяч долларов. Если вы не перешлете их мне, то в скором времени понесете страшные убытки. Даю вам сроку четыре дня с половиной. Если денег не будет, вас ждет страшная денежная потеря. Берусь доказать, что не обманываю. Позвоню вам в три часа", - та же дата, тот же номер банковского счета.
Рейн размышлял. Можно вызвать полицию, которая легко выяснит, откуда последует звонок, и поймает ловкача. Но с полицией связываться не хотелось. Совесть его была не совсем чиста... Нет, ничего особенно противозаконного, но все же лишний раз попадать в поле зрения полиции?! Если это шантаж, то шантажисту, возможно, и есть за что зацепиться.
Он вызвал секретаршу и приказал немедленно соединить его с человеком, который позвонит в три часа. Оставалось десять минут.
Точно такое же письмо получил и биржевой магнат Поль Мариуш. Правда, ему повезло больше: он получил целых семь с половиной дней сроку. Сумма от него требовалась та же самая. Неизвестный автор обещал позвонить в три пятнадцать и доказать, что не блефует.
Мариуш был, пожалуй, богаче, чем первые две жертвы, вместе взятые, хотя и они считались людьми совсем не бедными. Он играл на бирже, делал это с неизменным успехом, и сейчас уже сам не знал размеров собственного состояния. Хорошенько подумав, он, вероятно, вспомнил бы все принадлежащие ему заводы, газеты, магазины и рестораны, - но только хорошенько подумав.
Мариуш сразу понял, что это не шантаж. То есть не шантаж в обычном смысле слова. Неизвестный отправитель владеет какой-то информацией, которую хочет продать за сто пятьдесят тысяч долларов. Он единственный из трех подумал, что таинственная информация, возможно, стоит даже дороже. В его практике торговли на бирже такое случалось нередко: те, кто продавал информацию, даже не догадывались о ее истинной цене. Мысль позвонить в полицию не пришла Полю в голову.
Он предупредил секретаршу, чтобы она немедленно соединила его с человеком, который позвонит и отрекомендуется, вероятно, автором письма.
Осмотр предприятий нефтяного гиганта Эдварда Вокаджа в Техасе подходил к концу. Ничего подозрительного обнаружено не было.
Сам Эдвард Вокадж, который уже устыдился того, что запаниковал и вызвал полицию, только кивнул, когда ему доложили, что осмотр закончен. "Давно пора забыть об этой ерунде", - решил он. К тому же полицейский инспектор сообщил ему, что полиция провела дополнительное расследование, в результате которого выяснилось, что ни указанного номера счета, ни даже указанного банка не существует. "Просто какой-то псих", - подытожил инспектор, стараясь почтительным тоном смягчить резкость своей формулиров ки.
Когда секретарша растерянно сообщила, что звонит какой-то человек и уверяет, что он автор письма "насчет страшной катастрофы", Эдвард сначала даже растерялся. Он уже и забыл, когда ему в последний раз приходилось "теряться". Но он взял себя в руки и поднял телефонную трубку:
- Да!
- Господин Вокадж? - раздался неуверенный дрожащий голос.
- Что вам угодно? - холодно осведомился Эдвард.
- Я думаю, вы не выслали мне денег. Да и номер счета липовый. Можно будет сделать по-другому. Вы согласны заплатить?
- Черт меня побери, если я это сделаю!
- Хорошо, спасибо, мистер Вокадж, - и неизвестный явно собрался повесить трубку, но тут Эдвард неожиданно для себя крикнул:
- Алло!
- Да, я вас слушаю, мистер Вокадж.
- Полиция все осмотрела, - заявил Эдвард, стараясь говорить насмешливо и с недоумением замечая, что это удается ему из рук вон плохо. - Нет никакой бомбы.
- Какая бомба? - неподдельно изумился звонивший.
Эдвард почувствовал себя так, словно его оставили в дураках.
- Но вы же грозили взорвать бомбу, если я не заплачу вам? - неуверенно сказал он.
- Бомбу?! - ужаснулся его собеседник. - Бомбу?! Вы что? Там же люди! Да и потом - это будет хуже бомбы. Гораздо хуже, уверяю вас, - и раздались короткие гудки.
Эдвард осторожно опустил трубку на рычаг и вдруг подумал, что надо было сразу перевести деньги на указанный банковский счет, пусть и несуществующий.
Ровно в три часа Рейн поднял трубку за-звонившего телефона. Тот же неуверенный голос, который беседовал с Эдвардом Вокаджем, робко поздоровался.
- Здравствуйте, здравствуйте, - нетерпеливо ответил Рейн. - Что у вас?
- Мистер Рейн, мне нужны деньги.
- И вы решили, что можете взять их у меня.
- Но у вас их и в самом деле много. Сто пятьдесят тысяч - пустяк для вас. И я докажу, что если вы мне не заплатите, то потеряете потом гораздо больше. Вы... вы уже теряете.
- Прямо сейчас докажете? - насмешливо спросил Рейн.
- Не сейчас. Первого числа... первого июля. Я написал такое же письмо Эдварду Вокаджу из Техаса.
- Это который с нефтью?
- Ну да.
- И он заплатил вам?
- Нет. Он мне не заплатил.
- И почему же вы думаете, что я заплачу?
- Мистер Вокадж будет наказан за свою жадность. Наказан завтра, рано утром. Завтра - первое июля. Смотрите выпуски новостей. То, что случится завтра утром, можно было предотвратить. Я бы смог, понимаете? Я! Но он пожалел денег! Могу дать вам справку: ту сумму, которую я запрашивал, он зарабатывает примерно каждые семнадцать часов.
- Я не верю вам, - сказал Рейн.
- Как угодно, - равнодушно ответил его собеседник. - Но я все-таки еще вам позвоню. - В трубке запиликали короткие гудки.
Через минуту после описанного разговора звонок раздался в офисе Поля Мариуша, который немедленно ответил на него.
- Слушаю вас, - бодро сказал он, с удивлением понимая, что его собеседника надо поощрить, а то он, похоже, трусит. - У вас что? Информация на продажу? Сколько хотите? Ах да, вы уже написали. Какая у вас информация?
- Минутку, - как-то оторопело отозвался человек на другом конце провода. - Вы готовы платить?
- Ну, конечно. То есть если информация и в самом деле ценная.
- Ценная, уверяю вас. Вы заплатите мне сто пятьдесят тысяч, а сбережете по крайней мере в сто раз больше.
- Конечно, я вам заплачу требуемую сумму. Вы что, за дурака меня принимаете? Зачем же мне отдавать миллион с половиной, если можно вместо этого отдать намного меньше?
- Но вы меня совсем не знаете...
- Э, дорогой мой, если вы меня обманете, я вас из-под земли достану. Да и кто станет играть в такие странные игры?
- Хорошо, очень хорошо. Спасибо большое, - поблагодарил голос, словно это ему делали одолжение. - Тогда давайте так. Я приведу вам доказательства того, что не шучу, приведу прямо сейчас...
- Да не нужны мне ваши доказательства! Приезжайте, я готов платить бабки, объясните мне, в чем дело!
Наступила долгая пауза.
- Нет, мистер Мариуш. Мы поступим иначе. Сейчас вы получите от меня ценнейшую, просто бесценную информацию совершенно бесплатно. Эта не та, которую я собирался вам предложить, а другая. И я удовольствуюсь вашим честным словом, что завтра, первого июля, вечером, вы заплатите мне. Это избавит вас от той потери, о которой я упомянул.
Мариуш помедлил. Это было все-таки очень странно, но он привык к риску.
- Договорились! - решился он.
- Немедленно купите нефтяные акции, - сказал голос. И раздались короткие гудки.
Мриуш даже не стал опускать трубку на рычаг. Он тут же связался со своим брокером и приказал скупать нефтяные акции по первой предложенной цене.
Среди ночи Эдварда Вокаджа разбудил звонок телефона. Он выругался и снял трубку.
- Шеф! - орал не своим голосом ему в ухо его первый помощник. - Встали все установки!
- Какие установки? - машинально спросил Вокадж, постепенно просыпаясь.
- Все до единой установки! Они сломались, внезапно остановились! Все до единой! Никто не может их запустить, и мы никак не можем понять, в чем дело! Убытки уже исчисляются миллионами!
Эдвард резко сел на постели. Его жена тоже проснулась и смотрела на него огромными испуганными глазами.
Что ты сказал? - медленно переспросил он.
- Добыча нефти на всех наших предприятиях прекращена! Установки просто не работают! Никто не может выяснить, что с ними! Инженеров срочно вызвали, они вкалывают, как проклятые, но пока безрезультатно!
- Электричество? - слабо спросил Вокадж.
- Подается нормально. Ужас, Эдвард! Просто ужас! Ты хоть понимаешь, сколько мы теряем каждую минуту? Это катастрофа!
- Выезжаю, - кратко бросил Эдвард и начал одеваться. Одеваясь, он посмотрел на часы. Первое июля наступило тридцать три минуты тому назад.
- Я заплачу вам сто пятьдесят тысяч, - быстро проговорил Рейн.
Прямо перед ним стоял телевизор. Звук был отключен, но по выражению лица диктора и по кадрам, которые шли на заднем плане, и без того было видно, что творится в Техасе на предприятиях Эдварда Вокаджа. - Что вы сделали с этими штуками, которые качают нефть?
- И пальцем до них не дотронулся, - отвечал таинственный голос. - Я не понимаю в них решительно ничего.
- Но вы говорили, что могли бы предотвратить то, что случилось.
- Для этого вовсе не обязательно разбираться в нефтяных вышках.
- Хорошо. Сколько? Ах да, сто пятьдесят тысяч! Куда высылать деньги?
- А вы не могли бы... не могли бы дать мне наличными? - робко спросил голос.
- Ладно. Наличными так наличными.
- Вы потеряете не сто пятьдесят тысяч, а уже гораздо больше, - предупредил голос.
- Ну, знаете! Мы так не договаривались. Да я и сто пятьдесят тысяч наличными сейчас с трудом соберу, где же я возьму вам больше?
- Вы меня не поняли. Я не собираюсь брать больше, договоренность есть договоренность. Но вы, поскольку не согласились сразу заплатить, уже теряете... И каждую минуту, что мы с вами тратим на разговоры, продолжаете терять.
Рейну вдруг стало страшно. Он смотрел на экран, где метались журналисты, размахивавшие микрофонами, словно кинжалами, обезумевшие люди с вытаращенными глазами, где спокойна была лишь техника, бессильно застывшая на заднем плане, и невольно представил себя на месте Вокаджа.
- Где вы? - спросил он.
- Совсем близко. Раз вы готовы мне заплатить за информацию, а это только справедливо, я хочу сэкономить вам деньги.
- На чье имя заказывать пропуск?
- Лучше выйдите ко мне в кафе вместе с деньгами. Я получу их, отойду от вас подальше и, только когда увижу, что меня никто не преследует, позвоню вам и расскажу все как есть.
Рейн поспешно подчинился: выбора не было. Он лукавил лишь в одном - сто пятьдесят тысяч долларов для него были суммой пустяковой, он их просто вытащил трясущимися руками из сейфа и вышел. Работники с любопытством смотрели на шефа, который среди бела дня куда-то направлялся с громоздкой и явно тяжелой сумкой в руках, но спросить никто ни о чем не посмел.
Рейн вошел в кафе и тут только сообразил, что не знает своего собеседника. Однако эта проблема решилась легко: к нему бочком подошел маленький незаметный человечек.
- Мистер Рейн? - спросил он и забрал сумку. - Очень рад познакомиться, мистер Рейн.
- Как вас зовут? - спросил Рейн, послушно выпуская сумку из рук.
Человечек покачал головой.
- В свое время вы не пожелали знать мое имя, - загадочно сказал он. - Теперь я сам не хочу его вам говорить. Спасибо, - он встряхнул сумку.
- Здесь нельзя пересчитывать, - сказал Рейн.
- Да я и не собираюсь, мистер Рейн, уверяю вас, не собираюсь. Всего хорошего... Можно попросить вас вернуться в офис? Очень хорошо. Скоро я вам позвоню.
- Вы говорите, что каждую минуту...
- Да, так что не будем терять времени, мистер Рейн. Даю вам слово, что сделаю все возможное, чтобы сберечь ваши деньги.
Рейн чуть ли не бегом вернулся в офис, нарочно не оглядываясь, чтобы человечек не подумал, что он следит за ним. Взлетев наверх, он впервые за двадцать лет заявил секретарше, что будет сам отвечать на телефонные звонки.
Незнакомец сдержал слово: позвонил всего через восемь минут. И затаивший дыхание Рейн понял наконец, как он сглупил:
- Я работал у вас программистом, мистер Рейн. Вы меня уволили. Не пожелали даже выслушать.
- Не помню.
- Ну, конечно! А между тем я хорошо знаю вашу систему компьютерного учета, мистер Рейн. Сегодня, первого июля, в поле зрения компьютера попали продукты на вашем складе, срок хранения которых истекает первого января двухтысячного года.
- Ну и что?
Рейн вздохнул.
- Вы уволили меня, хотя я написал вам докладную о том, что надо готовиться к наступлению нового тысячелетия. Вы докладную проигнорировали.
- Кажется, да.
- В компьютер поступила информация, что срок хранения продуктов истекает в нулевом году. Ноль-ноль, понимаете? В компьютере указаны только две последние цифры! И для него это тысяча девятисотый год! Компьютер сделал вывод, что срок хранения продуктов истек в тысяча девятисотом году, и отдал приказ на их уничтожение.
- Что?! - воскликнул Рейн.
Процесс пошел, как говорил русский президент Горбачев. Я знаю лучше всех, что на ваших складах все автоматизировано, мистер Рейн. Немедленно отдайте приказ прекратить вывоз контейнеров с товарами, указанных компьютером, на уничтожение!
Рейн умел работать, умел признавать поражения, умел ориентироваться в трудных ситуациях. Одной рукой прижимая к уху телефонную трубку, другой уже нажал на кнопку вызова секретаря и приказал немедленно связаться со всеми складами.
- А что у Вокаджа? - спросил он.
- Он тоже меня уволил, - злорадно ответил его собеседник. _ Еще грубее и бесцеремоннее, чем вы. И тоже только отмахнулся от моих предупреждений. Так что у него дела обстоят намного хуже. Я знал, что вы все сразу платить не станете, и специально выбрал именно его в качестве примера. Демонстрация силы!
- Но что произошло в его компании?
- У него компьютерная программа каждые полгода, то есть в ночь с тридцатого июня на первое июля, проверяет техническое состояние оборудования. Оборудование должно пройти технический контроль в двухтысячном году. Компьютер увидел два нуля и решил, что установки не проверялись с тысяча девятисотого года. Он немедленно остановил все до единого работавшие механизмы.
- Господи! - прошептал Рейн.
Через четверть часа он уже знал, сколько продуктов уничтожено, и знал, что успел потерять почти полтора миллиона долларов. При мысли о том, какими были бы убытки, если бы он продолжал упрямиться и не заплатил своему бывшему программи сту, у Рейна даже лысина вспотела.
Сто пятьдесят тысяч, Господи! Этот человек просил всего сто пятьдесят тысяч!
Крупнейший поставщик нефти, компания "Вокадж и сыновья" прекратила поставки и не заключала новых договоров. Цена на нефть немедленно взлетела до небес.
Поль Мариуш сидел в своем офисе и в восторге подсчитывал прибыль. Он не помнил такого успеха за всю свою практику, хотя всегда играл очень удачно.
- Вы были единственным, кто не уволил меня и не причинил мне никакого зла, - признался, позвонив ему, тот, кому он был обязан своим успехом. - Но я кое-что знал и подумал, что если я вас предупрежу и вы со мной поделитесь, то это будет справедливо...
- Конечно, справедливо, дружище! - ликуя, воскликнул в ответ Мариуш. - Что там у вас?
- Вы помните, что взяли от своего имени кредит в банке для какого-то вашего друга?
- Да. Наши отцы погибли вместе на войне. Ему не так повезло в жизни, как мне. Но разговор шел не о деньгах, он только попросил помочь с кредитом. И уже выплатил его.
- Как выплатил? - удивился звонивший.
- Он выплатил мне единовременно, когда заработал деньги, а я не стал их переводить в банк. Кредит гасится автоматически с моего счета.
- Вот о том и речь. Именно о том и речь. Компьютер начисляет проценты на кредит, сейчас уже до двухтысячного года. Имейте в виду: если вы не примете мер, то два ноля в своей памяти компьютер сочтет тысяча девятисотым годом и начислит проценты за сто лет! Снимаются с вашего счета вычисленные компьютером суммы автоматически, и вы потеряете больше миллиона! Намного больше! Впрочем, потом, возможно, удастся вернуть деньги, но...
- Дружище, - прервал его Мариуш. - Сейчас я позвоню этим болванам из компьютер ного центра и велю все уладить. Кстати, с завтрашнего дня вы возглавляете этот центр. Вы где? Жарьте сюда. Имейте в виду: сто пятьдесят тысяч я вам не дам. Я дам вам триста. Нет, лучше триста пятьдесят.
