Всемирный День Почки: что происходит в России?

В этом году Всемирный День Почки посвящен проблемам, связанным с трансплантацией жизненно важных органов.

По сложившейся традиции 14 марта почти во всех странах отмечается Всемирный День Почки. В этот день врачи-нефрологи и ученые делятся новыми знаниями и стремятся донести до всех информацию о том, как сберечь этот жизненно важный орган, что нужно для развития методов лечения болезней почек, как сделать эти методы доступными всем нуждающимся и от чего зависит успех национальной стратегии в этой области.

К сожалению, частота серьезных заболеваний почек стремительно растет. Одна из причин этого заключается в том, что человечество стареет, а болезни почек встречаются чаще в пожилом возрасте. Многие думают, что чаще всего люди умирают от инфаркта, но исходная причина почти половины «сердечных» смертей — это болезни почек. Большинство случаев заболеваний почек протекает скрыто. Что происходит в России — об этом вообще ничего неизвестно — у официальной медицинской статистики нет ответа на этот вопрос.

Болезни почек не должны рассматриваться как приговор, так как современная наука позволяет достичь нормального качества жизни даже при полном отсутствии функции почек. Но единственный способ продлить и сохранить жизнь пациентам в этой стадии болезни — заместительная почечная терапия: диализ и трансплантация почки.

Диализ, то есть регулярные сеансы очищения крови при помощи аппарата «искусственная почка» (гемодиализ) или другим методом (перитонеальный диализ) — жизненно важная, но недостаточная мера. На диализе люди живут меньше и со значительными ограничениями. Радикальным же методом лечения терминальной почечной недостаточности является трансплантации почки, после которой пациенты живут десятилетиями и ведут нормальную жизнь. В то же время диализ необходим, чтобы дожить до трансплантации почки, пока больной находится в «листе ожидания», а мест на диализе в нашей стране катастрофически не хватает.

Что же касается трансплантации, то Россия находится на одном из последних мест среди цивилизованных стран по количеству операций, выполняемых ежегодно. Сегодня не менее 3500 человек могли бы стоять в «листе ожидания», однако их шансы дожить до пересадки почки невелики: эти пациенты оказались заложниками неразработанного законодательства, не налаженного толком финансирования и косных традиций.

В этом году Всемирный День Почки посвящен проблеме трансплантации почки. Российские врачи всерьез обеспокоены ситуацией с практической недоступностью лечения, направленного на сохранение жизни пациентов в нашей стране. Факты говорят сами за себя: в России делают всего 7 пересадок в год на миллион жителей! Для сравнения: в США этот показатель составляет — 44, в Испании и Хорватии — 55. Даже во многих странах, менее развитых, чем Россия, пересадка доступнее: на миллион жителей в Белоруссии — 18, в Сирии — 16, в Иране — 30, в Саудовской Аравии — 19, на Мальте — 35, в Шри Ланке — 15, в Тунисе –— 13, в Турции — 33, в Уругвае — 27, в Колумбии — 19, в Бразилии — 23, в Коста Рике — 27, в Мексике — 20.

В каждой из этих стран — своя история вопроса, свои законы и традиции и свой подход к решению проблемы. Например, в католических странах большую роль сыграла церковь, которая заявила: «Завещайте свои органы — они не пригодятся вам на небе». Испания разработала целую Систему Донорства, которая позволила ей выйти на первое место в мире по количеству трансплантаций. Эта система называется «Испанская модель». Суть ее заключается в том, что в каждой больнице страны есть специальный координатор, в задачи которого входит контроль за донорством органов. Ответственный подход к решению этой проблемы позволил Норвегии достичь уровня — на 1 млн жителей приходится около 600 больных, живущих с донорской почкой; в США — 562 больных, в Польше — 242, а в России же — всего 40 пациентов на миллион.

Другая проблема — в нашей стране по закону есть презумпция донорства (то есть по умолчанию врачи могут взять органы у любого умершего), но на практике забор органов происходит редко из-за негативного отношения родственников и общества в целом. Нет традиции, нет общественного разговора о донорстве. Зато есть презумпция недоверия — общество больно недоверием: вы погубили моего родственника специально, чтобы забрать его органы. Врачи-реаниматологи не обязаны «сохранять» органы у безнадежного больного — потенциального донора, и, на всякий случай, боятся это делать. И уж совсем отсутствует идея и легальные механизмы добровольного завещания органов.

Третья серьезная проблема кроется в том, что у нас нет закона о добровольном донорстве между неродственными донорами, например, жена не может отдать мужу почку (в США таким образом делают большинство пересадок). Поэтому многие наши больные едут в другие страны как трансплантационные туристы, например, в Пакистан, где можно купить почку и пересадку $30 тыс. долл. США, но часто этих пациентов потом приходится спасать уже нашим врачам.

Еще одна большая проблема на ровном месте — деньги. Финансирование диализа и трансплантации почки идет из разных бюджетов — диализ из регионального, а пересадка — из федерального, что создает «дыру» в цепочке заместительной почечной терапии. Пересадку делают только в нескольких крупных городах. Больной должен приехать на операцию не позже чем через 2 часа после звонка хирурга о том, что есть орган, следовательно, должен годами жить рядом с центром трансплантации. Но в чужом городе этот пациент не будет иметь права на бесплатный диализ — а значит, у него есть шанс вовсе не дожить до трансплантации.

И последнее: в нашей стране отсутствуют структуры, координирующие донорство и трансплантацию, как в регионах, так и в России в целом. В Москве, крупнейшем городе страны, может быть относительно много донорских почек, но жители области и других регионов не имеют на них никакого права.

Эти и другие проблемы обсуждаются сегодня на конференции в Москве с участием двух профессиональных сообществ российских специалистов по заболеваниям почек — Российского диализного общества и Научного общества нефрологов России.