Сколково становится ближе с каждым днем

Вице-президент «Сколтех» Матс Нордлунд любезно согласился ответить на вопросы читателей «Науки и жизни».

«Сколтех» – Сколковский институт науки и технологий – как структура создан относительно недавно, в октябре 2011 года. На данный момент у него есть пилотная группа студентов, недавно прошедших окончательный этап отбора (21 человек); сформирован пул из 13 научных коллективов, среди которых, как ожидается, в ближайшее время будут названы 3 наиболее перспективных для создания первых исследовательских центров и архитектурные планы строительства наукограда.

Вице-президент «Сколтех» Матс Нордлунд любезно согласился ответить на вопросы читателей «Науки и жизни».

– Господин Нордлунд, расскажите, каково соотношение научной и учебной составляющей в «Сколтех»?

– Что касается учебной составляющей, здесь на вопросы лучше ответит директор по работе со студентами Брэм Каплан. Я лишь скажу, что мы принимаем студентов после 4 курса основного вуза (бакалавров), у нас они могут получить степени магистра и, в дальнейшем, PhD (кандидата наук).

– Существует ли взаимосвязь, преемственность, между Открытым университетом «Сколково» (ОтУС) и «Сколтех»?

– Это две разные организации. ОтУС – отдельная функциональная единица фонда «Сколково», специальная программа дополнительного обучения. Они не готовят для нас студентов, но обучение в ОтУС может способствовать поступлению в «Сколтех»: эти студенты лучше подготовлены к подаче заявки в «Сколтех». В любом случае, они более подготовлены к любому следующему шагу в своей жизни.
Планируется, что наши студенты первого набора осенью 2012 года поедут учиться в Гонконгский университет науки и технологий, Имперский колледж Лондона, Высший технический колледж (ETH) в Цюрихе, Массачусетский технологический институт (MIT). Через год обучения они вернутся к нам со своими идеями; расскажут, что им понравилось в организации учебного процесса, что – нет. Мы будем учитывать их опыт и пожелания при составлении образовательных программ.

– Как обстоит дело с реализацией исследовательской компоненты «Сколтех»?

– Не прошло и года с момента создания «Сколтех»; мы только готовимся стать исследовательским институтом, но в ближайшем времени (в июне-июле) мы сможем назвать три первых исследовательских центра. Каждый такой исследовательский центр будет состоять из трех частей – российский университет (исследовательская команда), иностранный университет и «Сколтех», который собственно и будет финансировать те проекты, которые будут выбраны.
Планируем, что уже осенью начнется активная исследовательская деятельность. Поскольку у нас нет своих лабораторий и зданий, все работы будут проводить, в основном, в зарубежных лабораториях. Но, как только в «Сколтех» построят такие лаборатории, весь исследовательский потенциал переместится в Россию, и наши российские, и западные коллеги будут интенсивно помогать нам в создании необходимых инфраструктур, процесс пойдет гораздо быстрее. Тем не менее, и в российском, и в зарубежном учреждениях останутся исследователи, которые будут продолжать работать там, но сотрудничать со «Сколтех».

– Вы будете закупать для них приборы и реактивы, или предполагается, что они используют свои имеющиеся мощности?

– И то, и другое. «Сколтех» будет финансировать большую часть исследований. Есть некие объемы финансирования, которые российские и зарубежные университеты могут получить, чтобы закупать оборудование, поддерживать студентов и преподавателей. Но конечно, при рассмотрении заявок мы обращаем внимание на то, что некий претендент, например, говорит: «У нас есть уникальное оборудование, которое нам позволяет делать нечто, но если мы докупим еще дополнительные приборы, то наш проект станет просто фантастическим», и мы хотели бы, чтоб так и было. То есть: имеется уникальная компонента, которую мы можем улучшить и получить еще более веский результат.
Многие институты в заявке указывают, что у них есть уникальное оборудование, позволяющее достичь выдающихся результатов, но, наряду с этим, существуют научные коллективы, готовые решать определенную научную задачу, и им не нужно для этого дополнительного оснащения.

– Расскажите немного про конкурс заявок.

Эти три исследовательских центра, которые будут названы в ближайшее время  – первые. Тотально их должно стать не менее пятнадцати. Отбор будет метацикличный, то есть мы продолжим его в ноябре 2012 года, а затем – в марте 2013 года.

– А как насчет Московского университета? Заявку подает ректорат или отдельные подразделения, лаборатории, ученые?

– Везде по-разному. Это зависит от структуры университета, поскольку во многих вузах есть специальные подразделения, которые занимаются внешними программами и сотрудничеством, офисы спонсорских программ, внешних исследований. Про МГУ ничего сказать не могу. Мы не можем отдавать предпочтений, мы беспристрастны, в том числе и к МГУ. Но все заявки рассматриваются международной комиссией, куда входят представители разных университетов, причем представители рассматриваемого в заявке вуза не должны входить в эту комиссию, иначе люди станут давать деньги своим друзьям, а мы не можем этого допустить. У нас очень много международных экспертов, для нас не проблема – получить объективную оценку. И мы уверены, что если проект хороший – он так или иначе окажется в числе победителей. Мы видели, что среди заявителей был МГУ, но были вузы из Казани, Томска, Санкт-Петербурга, Новосибирска, МВТУ им. Н. Э. Баумана, МФТИ. Всего было подано примерно 130 заявок.

– Какова пропорция в представленности проектов между кластерами?

– У нас есть пять основных направлений, определенных в государственной программе развития страны, по ним работают и кластеры фонда «Сколково» – ИТ; энергоэффективные технологии; ядерные технологии; биомедицинские технологии; космические технологии и коммуникации. Все они равноправны с точки зрения востребованности, но мы заметили большую активность в сфере биомедицинских технологий. Пока нельзя сказать, что это – тенденция или просто они успели быстрее «раскрутиться» с проектами. Это будет ясно через пару лет. По моему мнению, правительство очень мудро поступило, что выбрало именно эти пять направлений.

– Существует ли архитектурный план строительства, учтена ли специфика лабораторных помещений для размещения специального оборудования, изотопных блоков, «чистых» ламинарных боксов, «холодных» комнат, вивария, система вентиляции? Будет ли свое производство жидкого азота? Планируется ли завозить научное оборудование, если да, то – какое?

– Действительно, идет очень активное строительство, вернее – проектирование. Есть архитекторы, которые будут создавать жилые здания, есть архитекторы, которые будут создавать лаборатории. Мы соотносим собственные технические требования с таковыми технопарка фонда «Сколково» – у них тоже будут объекты на этой территории, и мы будем эффективно использовать объекты друг друга.

– Правильно ли я поняла, что проект сейчас находится на стадии утверждения архитектурных планов?

– Нет, он уже есть, прорабатывают детали. Есть дизайн-проект, мы знаем, как помещения будут выглядеть внешне, а дизайн внутренний, дизайн помещений мы разрабатываем. В каких-то из этих помещений будет тяжелое оборудование, требующее специального фундамента, в каких-то – виварий, «чистые» комнаты.

– Господин Нордлунд, расскажите, пожалуйста, о Ваших личных научных интересах. Приходилось ли прежде Вам бывать в России? Как вы приняли решение работать в Сколково?

– С 1991 по 1997 год я учился в MIT (Массачусетский технологический институт), там же защитил кандидатскую диссертацию. На родине, в Швеции, я прошел обучение в Королевском технологическом институте, и моей специальностью была инженерная электромеханика. В MIT я выполнял научную работу по «product development» (развитию, продвижению продукции) и инновациям, цель которой была – разработка сложных систем и комплексных решений в электроэнергетике. Эти исследования спонсировались шведской промышленностью, и в дальнейшем меня даже попросили создать национальную шведскую исследовательскую программу по «product development», и эту программу для пяти университетов Швеции я координировал 8 лет, более 150 человек прошли обучение по ней за это время. Затем руководство MIT обратилось ко мне с просьбой стать директором и преподавателем новой программы «Создание и управление комплексными системами». Это была первая программа дистанционного управления, в которой участвовали в качестве слушателей представители промышленности: они пошли учиться, чтобы получить эти очень сложные знания высокого уровня. В течение двух лет я преподавал инновации на этих курсах, затем вернулся в Швецию и работал много лет в шведской индустрии, в компании «Emerson» (она была выкуплена американскими компаниями). Здесь я руководил исследовательскими центрами, которые были и в России, и в Дании, и в США, и в Швеции, и в Германии. Был членом Европейского экспертного совета Евросоюза (всего нас было в этой комиссии 12 человек), создал одно из ключевых исследовательских направлений Евросоюза.
Когда я получал ученую степень в MIT, была специальная совместная программа MIT в Швеции, такая же, как сейчас у MIT и «Сколтеха», поэтому я хорошо понимаю, как такая система может работать в России.
Прежде мне приходилось бывать в Челябинске и Санкт-Петербурге, это было во времена, когда я работал в компании «Emerson».

– Можно сказать, что «Сколтех» – это филиал MIT?

– Нет. «Сколтех» – полностью самостоятельное учебное заведение. Мы партнеры с MIT, они помогают нам, но мы не работаем на них. Мы просим помощь в конкретных областях – и они нам эту помощь предоставляют. Мы независимый институт, но получаем огромную помощь от MIT. Они помогают нам набирать профессорско-преподавательский состав, предоставляют экспертов для оценки предложений, помогают с юридическими соглашениями, и, что немаловажно, их репутация работает на нас, когда мы приходим в иностранные посольства. Там, как правило, бывают скептически настроены и спрашивают: «Сколково – это реально или нереально? Когда это все будет построено?». Но когда мы сообщаем, что наш партнер – MIT, и что вся работа идет по западным стандартам, они очень вдохновляются этой идеей и хотят участвовать, присылать своих исследователей для совместной работы с нами. MIT также помогает нам привлечь внимание западной научной общественности.
Нам помогает и то, что наши руководители учились или работали в MIT, но мы все работаем в «Сколтех», а не в MIT.

– В России есть пример Физтеха (МФТИ) – удивительного братства студентов и выпускников, где сохраняются редкие в наше время традиции взаимовыручки и помощи. Можно ли провести аналогию между MIT и Физтехом?

– В MIT есть сообщество выпускников, которые общаются с молодежью, передают традиции. Здесь принято поддерживать связь с бывшими студентами, особенно с теми, кто пошел в индустрию, чтоб они помогали Alma mater, заказывали исследования и таким способом содействовали поддержанию тесной связи между бывшими и теперешними студентами. Выпускников привлекают и в качестве лекторов, они рассказывают студентам, о том, что именно востребовано в индустрии. Да, пожалуй, Физтех – самый близкий пример.

– Может, я забыла что-то спросить, в заключение хотелось бы услышать то, что Вы хотели бы добавить к сказанному.

– Это – мое личное впечатление, основанное на том, что мне пришлось работать и в индустрии, и в академическом учреждении, и в правительственных структурах. Я хотел бы сказать о студентах и инновациях. Эти проблемы стояли в свое время и перед Швецией, и перед Евросоюзом. Самое важное – это люди. Когда человека принимают на работу, смотрят не на то, насколько блестяще он защитил конкретную дипломную работу, а чего он добился и сможет ли добиваться выдающихся результатов снова и снова, сможет ли решать те задачи, которые ставит перед ним общество. Для России это очень важный вопрос – научить студентов творчеству, чтобы они могли решать поставленные задачи, развивать новые идеи. Если мы не предоставим им новые знания – в форме исследовательской работы, если не дадим им доступа к самому исследованию как таковому, не научим их передовым идеям, они не научатся быть инноваторами. Студенты – это ключевой момент, и для нас очень важно, кем они станут.
Также я хочу сказать, что в августе собираюсь перевести в Москву семью – жену и троих детей. Я оставляю Швецию и работу в индустрии, поскольку считаю, что здесь у меня есть замечательная возможность реализовать свои амбиции, запустить новый уникальный проект и стать частью команды, создающей российский университет нового поколения. Для меня это имеет огромное значение.

Фото:

1. Заставка.

1, 2. Дизайн проекта. Все права на изображение принадлежат «HERZOG@DE MEURON».

3. Вице-президент по исследованиям «Сколтех» Матс Нордлунд, помощник президента Елизавета Тихомирова.

4–7. Виды бизнес-центра Сколково.