Мужчины редко воспитывают чужих детей
Доля детей, которых воспитывают не их биологические отцы, составляет всего около 1%.
Часто можно услышать, что даже у моногамных видов самец и самка всё равно посматривают на сторону, поскольку с эволюционной точки зрения то вполне оправданно. Оба супруга заинтересованы в том, чтобы передать свои гены в следующее поколение, и самцу это проще сделать количественно – спарившись с как можно большим числом партнёрш. Самка делать ставку на количество детей не в состоянии по объективным причинам, но зато она может повысить их качество, то есть найти такого самца, чьи гены гарантируют выживаемость потомства. И даже если она уже когда-то выбрала лучшего из возможных претендентов и давно состоит в моногамном браке – где гарантия, что завтра по соседству не объявится ещё более перспективный кавалер? Так и получается, что в моногамных семьях появляются чужие дети.
Как будто ничего не мешает перенести такую логику и на людей – некоторые исследования прошлых лет говорят о том, что от 10% до 30% детей воспитываются не своими настоящими отцами. Однако в 2013 сотрудники Лёвенского католического университета опубликовали работу, в которой доказывали, что в Бельгии таких детей приходится не более 1% на поколение, и что такая пропорция сохраняется на протяжении уже 500 лет.
Но, может, это только в Бельгии так? В новой статье, опубликованной в Trends in Ecology & Evolution, те же авторы утверждают, что нет, не только в Бельгии – такой же однопроцентный результат был получен для Южной Африки, Италии, Испании и Мали. Если говорить точнее, то доля неправильного отцовства колебалась между 0,9% и 1,8%, что всё равно меньше вышеупомянутых 10-20%. Уровень внебрачного отцовства оценивали с помощью генетико-генеалогических методов, основанных на сравнении последовательности Y-хромосомы в популяции, причём такие методы позволяют заглянуть в прошлое – поэтому в работе и говорится о нескольких сотнях лет.
На всякий случай подчеркнём, что речь идёт не о психологии и не о мелодраме – в данном случае никого не интересовало, догадывается ли мужчина о том, что ребёнок, возможно, чужой. Авторы работы рассматривали сугубо биологическую ситуацию: отец и его – или не его – потомство, которое он воспитывает и о котором заботится. То, что на протяжении нескольких сотен лет доля чужих детей в семьях остаётся более чем низкой, говорит о том, что у человеческой популяции есть некие механизмы, как биологические, так и культурные, которые не допускают двусмысленных раскладов. Биологические механизмы здесь, очевидно, те же, что у других видов, которым приходится сталкиваться с супружеской неверностью, а именно – самец просто начинает меньше заботиться или же вообще прекращает заботиться о детёнышах, если узнаёт, что они – не его.
Возникает вопрос, откуда же тогда взялись те 20-30% чужих детей, которых насчитывали раньше? (Конечно, с учётом разнообразных телешоу, «скандалов-интриг-расследований», сериалов, кино и проч., и проч. эти 20-30% кажутся правдоподобной цифрой.) Во-первых, такие высокие проценты выводились из статистики генетических лабораторий, куда усомнившиеся родители обращались с просьбой установить отцовство ребёнка – понятно, что в таких случаях, очевидно, у людей уже были какие-то поводы сомневаться в собственном отцовстве, а значит, статистическая выборка была недостаточно случайной. Во-вторых, некоторые генетико-генеалогические исследования, подобные вышеописанному, действительно показывали высокую долю чужих детей, но такие исследования проводили либо в специфических сообществах, например, среди южноамериканских индейцев яномамо, у которых, кроме моногамии, широко распространены полигамия и полиандрия, либо же в статистической выборке была высока доля низших слоёв общества, в которых к внебрачным сексуальным связям относятся проще. Хотя, конечно, для полной уверенности в этом 1% следует проанализировать ещё несколько популяций из разных стран, желательно принадлежащих разным культурам.
