Медики шутят к Рождеству
Рождественский выпуск медицинского журнала The BMJ рассказывает об оздоровительных возможностях Pokemon Go, о роли Анджелины Джоли в профилактике онкологических заболеваний и о британском «плохом Санте».
Каждый год редакция одного из старейших и престижнейших медицинских журналов, The BMJ, или, как он раньше назывался, British Medical Journal, делает специальный рождественский выпуск. Публикации, которые в нём появляются, всегда посвящены странным и неожиданным вещам – из них мы можем узнать, например, чья улыбка белее, американская или британская, или как часто в названиях биомедицинских работ используются цитаты из Боба Дилана.
Статьи в рождественском The BMJ – вовсе не розыгрыш: все результаты, которые в них описаны, получены строго по науке. С другой стороны, подобные работы не могут претендовать и на Шнобелевскую премию: их авторы сами настроены на несерьёзный лад, и, несмотря на всю научность, их исследования – странные, порой смешные и порой весьма незатейливые – часто вообще не преследуют никакой другой цели, кроме как просто посмеяться или просто удивиться. (Очевидно, особых затрат времени и материальных ресурсов тут не требуется, эксперименты и наблюдения делаются в режиме хобби, так что с «деньгами налогоплательщиков» тут всё в порядке.)
Впрочем, вовсе не все работы из рождественских выпусков The BMJ оказываются чистой бесполезной шуткой. Так, в нынешнем году журнал опубликовал исследование, посвящённое игре Pokemon Go, которая якобы стимулирует физическую активность. Игру бурно обсуждали весь год все и всюду, но на всякий случай напомним, в чём её суть: после того, как вы поставили Pokemon Go на свой смартфон, ваш гаджет начинает показывать вокруг вас покемонов – нарисованных монстров из известного японского анимационного сериала.
Игра работает по принципу дополненной реальности: в настоящий ландшафт, которые можно увидеть через камеру смартфона, она встраивает вот этих «фантастических тварей». Покемонов нужно собирать, как грибы в лесу, и разыскивая их, приходится преодолевать достаточно большое расстояние – особенно, если вы всерьёз увлеклись процессом. Разумеется, сам собой напрашивается вывод, что, раз с Pokemon Go человек чаще ходит пешком, а физическая активность, как известно, помогает оставаться здоровым, то игра прямо способствует оздоровлению населения.
Кэтрин Хоу (Katherine B Howe) и её коллеги из Гарварда решили проверить, так ли это. Они проанализировали, какой путь ежедневно проходят игроки – в исследовании участвовали более тысячи человек от 18 до 35 лет, которые только начали играть. Оказалось, что ловцы покемонов делают каждый день на 955 шагов больше, что в среднем соответствует 11 минутам пешей ходьбы (напомним, что Всемирная организация здравоохранения рекомендует уделять ходьбе не менее 150 минут в неделю). Правда, такой прирост в шагах был только в первую неделю игры, а за последующие пять недель игроки ходили всё меньше и меньше, пока, наконец, не возвращались к доигровому уровню. Так что если у Pokemon Go и есть какой-то оздоровляющий эффект, то весьма умеренный; впрочем, если задаться целью сделать из игры настоящий тренажёр, то можно было бы как-нибудь модифицировать стратегию поиска, чтобы игрок не терял интерес к покемонам и продолжал наматывать километры в их поисках.
А вот тема другого «рождественского» исследования может прозвучать дико даже для специалистов: Сара Маркт (Sarah C Markt) и её коллеги из Гарвардского университета, Университета штата Огайо, Исландского университета и ещё ряда научных центров попытались узнать, почему некоторые люди остро чуют специфический запах в моче после того, как поедят спаржу. Тут надо сразу сказать, что спаржа действительно придаёт моче специфический запах – за счёт S-метил-тиоэфиров и метантиола – однако почувствовать их может далеко не каждый. Геномный анализ показал, что в нашей первой хромосоме есть несколько генов, от которых зависит чувствительность именно к запаху спаржи (точнее, к запаху переработанной спаржи). Возможно, что новые результаты, несмотря на, так сказать, странность объекта исследования, помогут нам более детально разобраться в механизме обоняния.
Работу исследователей из Университетского колледжа в Лондоне вполне можно назвать рождественской, но при том не такой уж забавной: в своей статье они пишут о том, что удовольствие от жизни и её продолжительность – вещи взаимосвязанные. Паола Дзанинотто (Paola Zaninotto) и её коллеги сопоставили статистику смертности и психологическое состояние среди девяти с лишним тысяч пожилых людей от 50 и старше (средний возраст составлял около 63 лет). Насколько человек радуется жизни, выясняли, просто спрашивая это у самих участников исследования; такой вопрос задавали трижды в течение нескольких лет, и ответы были самые разные: кто-то вообще не был рад ни разу, кто-то был рад один раз, а кто-то – всё время.
Подчеркнём, что речь шла не о конкретной причине для радости, а в общем о самоощущении в течение достаточно длительного времени. Оказалось, что по сравнению с теми, кто вообще не радовался, те, у кого за несколько лет был хотя бы один светлый период, жили на 17% дольше, а те, кто радовался постоянно, – на целых 24%. Женщины в целом относились к жизни лучше, чем мужчины, кроме того, на самоощущение, разумеется, влияли такие факторы, как семейный статус (живёт человек один или с кем-то), наличие работы, возраст, здоровье и т. д. Впрочем, сами авторы работы подчёркивают, что о причинно-следственных связях тут говорить трудно, и с ними нельзя не согласиться: ведь и удовольствие от жизни, и её продолжительность могут зависеть от одного и того же – от состояния здоровья, которое, в свою очередь, зависит от возраста, уровня дохода и т. д. и т. п.
Многие помнят, как три года назад актриса Анджелина Джоли решилась на операцию по удалению молочных желёз, чтобы не допустить появления злокачественной опухоли – тогда по этому поводу не высказался только ленивый, однако мало кто вспоминал про конкретную причину, которая подвигла Джоли на операцию. Все знают, что опухоли возникают из-за генетических мутаций, но мутации бывают разные, и вероятность того, что из-за какой-то из них действительно начнётся болезнь, тоже разная.
В случае с раком груди есть довольно мощный генетический маркер – мутации в генах BRCA. Подробно о них мы рассказывать не будем, скажем лишь, что статистическое совпадение между повреждениями ДНК в BRCA и вероятностью рака настолько высока, что врачи даже рекомендуют делать превентивную мастэктомию, т. е. удаление железы ещё до начала заболевания (что Анжелина Джоли и сделала). Учитывая, что опухоли груди «любят» метастазировать, превентивная мастэктомия – явно меньшее из зол, с другой стороны, решиться на это может не каждая женщина. Медицинские аргументы часто оказываются бессильны, но зато очень убедительным может быть чей-нибудь живой пример.
И вот одна из предрождественских статей в The BMJ как раз посвящена влиянию Анджелины Джоли на поведение женщин. Исследователи Гарвардской медицинской школы проанализировали, сколько женщин обратились за генетическими тестами на предмет мутаций в BRCA до и после статьи в New York Times, посвящённой операции Анджелины Джоли, и многие ли потом решились на саму операцию; данные 2013 года, когда Джоли оперировали, сравнивали с данными 2012 года, когда ни о какой операции никто ещё даже не слышал.
Оказалось, что в 2013 году генетических тестов сделали действительно больше, их количество выросло после журнального материала про Джоли и оставалось высоким до конца года. Что же до числа операций, то среди тех, кто прошёл тест на BRCA, количество прооперированных уменьшилось – однако, по словам авторов работы, это указывает лишь на то, что среди протестированных (которых стало больше) оказалось относительно мало тех, кому действительно стоило побеспокоиться насчёт возможной онкологии. Иными словами, многие женщины решили провериться на и всякий случай, и у них ничего опасного не нашли. Результаты исследования лишний раз говорят о том, что люди и впрямь готовы жить по образцу знаменитостей – но, конечно, только в том случае, если им до них действительно есть какое-то дело.
Спам в почтовом ящике, в соцсетях, с СМС от сотовых операторов, банков и магазинов порой может вывести из себя. Исследователи из Университета Окленда решили обратить свой гнев на благое дело и проанализировали свойства электронного спама, который получают научные работники, редакторы и издатели научной литературы и организаторы научных конференций. В своей статье они пишут, что в среднем каждому из них приходит 312 спам-сообщений.
Конечно, со спамом можно бороться, например, отписываясь от рассылок, и такая мера позволяет через месяц уменьшить количество спама на 39%, но за год цифра будет иная – всего 19%. Среди получаемых сообщений 16% дублируют друг друга, а 83% не имеют вообще никакого отношения к интересам адресата и тому, чем он занимается. Надо сказать, что в работе анализировали особую разновидность спама – академический спам, количество которого, по словам авторов работы, в последнее время особенно растёт. По содержанию он представляет собой разнообразные приглашения опубликоваться или же отредактировать чью-либо статью для какого-нибудь журнала или же бесчисленные предложения почтить своим присутствием какую-нибудь конференцию. Академический спам выдержан обычно в льстивом тоне, богат на художественные преувеличения, порой текст не вызывает ничего, кроме замешательства, но порой читать его довольно забавно – вероятно, в этом смысле академический спам мало отличается от любого другого.
Наконец, последнее исследование в рождественском The BMJ, о котором стоит упомянуть – то, что посвящено, говоря научным языком, социоэкономической избирательности Санта-Клауса. Он, как известно, приносит подарки хорошим детям, которые хорошо учились и слушались родителей; тем, которые вели себя противоположным образом, он не приносит ничего. Но, как пишут авторы статьи про Санта-Клауса, рождественский дед больше смотрит не на поведение, а на то, к бедным или к богатым детям ему надо идти.
Исследователи из США и Великобритании сравнили, как Санта-Клаус посещал педиатрические отделения британских больниц в прошлое Рождество. Поведение Санта-Клауса сравнивали не с поведением конкретных детей, а положением больницы в целом: находится ли она в бедном или богатом районе, часто ли дети прогуливают школы там, где находится больница, каков там уровень подростковой преступности; наконец, последним параметром было расстояние от больницы до Северного полюса, где живёт Санта-Клаус.
В разных частях Великобритании Санта-Клаус приходил в больницы с разной вероятностью: так, в Северной Ирландии он посетил 100% педиатрий, в Шотландии – 93%, в Уэльсе – 92%, наконец, в самой Англии – 89%. Вероятность же того, что Санта не придёт, зависела не от того, как часто дети прогуливают школу, и не от того, как часто подростки конфликтуют с законом, и уж подавно не от расстояния до Северного полюса.
Единственным фактором, который влиял на процент «Санта-посещаемости», было экономическое положение района, где находится больница – в бедные области Санта-Клаус заходил пусть и не намного, но реже. Все, конечно, знают, откуда берётся Санта-Клаус и как он появляется в больницах, так что в данном случае исследователи решили в такой метафорической форме указать благотворителям и ответственным за социальную политику на некоторые недочёты в их деятельности.
