Как наш мозг понимает других
Благодаря специальному информационному каналу, связывающему разные области коры, у нас есть способность понимать чужие мысли и чувства.
Для взрослого человека кажется естественным, что кто-то другой может смотреть на мир иначе, чем он, знать то, чего не знает он сам, и испытывать какие-то другие эмоции.
Более того, при всем отличии нас от этого другого, мы можем понять, почему он отличается – образно говоря, мы способны «влезть в чужую шкуру», «поставить себя на чужое место». Без такой способности человек вряд ли смог бы жить в обществе, и речь тут не только и не столько о политике, сколько о самых что ни на есть бытовых вещах: если наш хороший знакомый чем-то опечален, мы не просто перенимаем его настроение, мы можем его понять его – и не усугублять чужую грусть какими-то грубостями и неделикатностями.
Однако способность представлять себя на месте другого появляется у нас не сразу. Если маленький ребенок смотрит какую-нибудь сценку, в которой некий персонаж, например, оставляет конфету на столе и уходит из комнаты, а вернувшись, не может ее найти, потому что приходила мама и убрала конфету в ящик – так вот, по поводу происходящего маленькие дети впадают в недоумение.
Они не понимают, почему тот, кто вернулся, ищет конфету не там, куда ее перепрятали, а ищет ее на старом месте. Им кажется, что если они видели, как мама прячет конфету, то и все вокруг должны про это знать, и герой сценки в том числе; их не смущает, что персонаж отсутствовал и просто не видел, что происходило в комнате. И лишь с четырёхлетнего возраста дети начинают осознавать, что их опыт и чужой опыт могут отличаться.
Очевидно, между тремя годами и четырьмя в мозге происходит что-то, что дает человеку умение понимать чужое психическое состояние (в англоязычной литературе для такого умения есть компактный термин – «Theory of Mind», то есть «теория разума»). Исследователям из Института человеческого мозга и сознания Общества Макса Планка удалось показать, с какой именно мозговой структурой связана наша способность «теоретизировать» насчет чужой психики.
Оказалось, что между тремя и четырьмя годами у нас активно созревают так называемые дугообразные волокна мозга, которые входят в систему проводящих пучков белого вещества. Эти пучки представляют собой крупные «связки» длинных нейронных отростков, соединяющих различные области мозга; их можно сравнить с компьютерной шиной – широким информационным каналом, по которому передаются большие массивы данных.
Дугообразный пучок соединяет две области коры: височную долю, которая активируется, когда мы думаем о других людях, и лобные доли, которые работают, когда мы в своих размышлениях стараемся абстрагироваться от той или иной конкретики и посмотреть на окружающий мир со стороны. Чтобы размышления о других людях и умение посмотреть на мир со стороны соединились, нужен дугообразный пучок белого вещества, и, как только он развивается в должной степени, ребенок начинает понимать, что другой человек может думать, знать и чувствовать иначе, чем он сам.
Известно, что не только люди, но и некоторые животные способны осознавать, что их товарищ думает иначе: так, прошлой осенью мы рассказывали о том, что человекообразные обезьяны могут связать чужие неправильные поступки с чужими неправильными мыслями.
Однако такая способность у них выражена все же слабее, чем у человека, и авторы статьи в Nature Communications объясняют это тем, что тут все дело опять же в недостаточной развитости соответствующих информационных каналов мозга.
