Память становится долговременной в обобщениях
Кора мозга сохраняет только те сведения, которые могут пригодиться в будущем.
Мозг по-разному обходится с информацией: от каких-то сведений он быстро избавляется, а какие-то хранит очень долго. Или, иными словами, есть память кратковременная и память долговременная (кто-то вспомнит, что есть ещё рабочая, но сейчас для простоты о ней лучше забыть). Кратковременная память хранится в гиппокампе. Потом с ней происходит то, что называется консолидацией: кратковременная память превращается в долговременную и одновременно переезжает на хранение в кору полушарий. В консолидации памяти большую роль играет сон, и мы неоднократно писали, что при этом происходит с разными мозговыми центрами.
Не вся кратковременная память консолидируется, однако не стоит думать, что всё неконсолидированное быстро исчезает из мозга. Некоторая информация надолго остаётся в том же гиппокампе. Есть разные теории, объясняющие такую сортировку памяти между разными хранилищами. Сотрудники Института Говарда Хьюза и Гарвардского университета показали, как можно объяснить происходящее с помощью нейросетевых алгоритмов, отчасти моделирующих работу мозга. В статье в Nature Neuroscience исследователи пишут, что консолидация памяти и перенос её из гиппокампа в кору — это не столько копирование, сколько преобразование информации. Консолидации с переносом подвергаются только те сведения, которые можно обобщить: они не просто соответствуют какому-то эпизоду в нашей жизни, они помогают понять мир вокруг и могут пригодиться в будущем.
Например, если мы услышим характерный журчащий звук, то неизбежно сделаем вывод, что где-то рядом течёт жидкость, будь то ручей в лесу или переполненная ванна в квартире. Связь звука и явления — то самое общее знание о мире, которое мы помним всегда. Информация, которая помогает делать такие обобщения, консолидируется из гиппокампа в кору. А вот представим поход в лес: мы слушали птиц, собирали ягоды-грибы, слушали журчание ручья. Всё это уникально в том смысле, что имеет отношение к одному-единственному эпизоду из нашей жизни; такая память и называется эпизодической. Информацию о том, что мы ходили в лес, никак не обобщить. (Можно, конечно, сделать усилие и представить конструкцию «если мы ходили в лес, то все люди способны ходить в лес», но выглядит это всё равно странно.) И в кору подобные сведения мозг не консолидирует.
Окружающая действительность достаточно непредсказуема, и далеко не всё, что с нами происходит, подлежит обобщению. Различая «обобщательную» информацию от той, которую обобщать не стоит, и распределяя их по разным зонам, мозг в прямом смысле облегчает себе жизнь. Но нужно ещё раз подчеркнуть, что про мозг, кору и гиппокамп говорится в некотором роде авансом, потому как опыты ставили с нейросетью. Результаты позволяют объяснить некоторые нейропсихологические феномены, полученные в других исследованиях, однако всё равно нужны целенаправленные эксперименты с настоящими нейронами и настоящим мозгом, которые позволили ли бы наглядно продемонстрировать обобщающую консолидацию памяти в коре полушарий.
