Гоголь, макароны и любовь

Н. В. Гоголь, находясь в любезной его сердцу Италии, со свойственной ему дотошностью подробно изучил, как там готовят макароны, и безуспешно пытался приобщить к этому, сравнительно новому для России тех времен продукту, своих друзей в России, которые, увы, не оценили ни его стараний, ни вкуса макарон, приготовленных по всем итальянским правилам.  

Даже близко друживший с ним С. М. Аксаков писал об этом с легкой усмешкой: «Третьего числа, часа за два до обеда, вдруг прибегает к нам Гоголь (меня не было дома), вытаскивает из карманов макароны, сыр пармезан и даже сливочное масло и просит, чтоб призвали повара и растолковали ему, как сварить макароны… Когда подали макароны, которые, по приказанию Гоголя, не были доварены, он сам принялся стряпать. Стоя на ногах перед миской, он засучил обшлага и с торопливостью, и в то же время с аккуратностью, положил сначала множество масла и двумя соусными ложками принялся мешать макароны, потом положил соли, потом перцу и, наконец, сыр и продолжал долго мешать.

Нельзя было без смеха и удивления смотреть на Гоголя; он так от всей души занимался этим делом, как будто оно было его любимое ремесло, и я подумал, что если б судьба не сделала Гоголя великим поэтом, то он был бы непременно артистом-поваром. Как скоро оказался признак, что макароны готовы, то есть когда распустившийся сыр начал тянуться нитками, Гоголь с великою торопливостью заставил нас положить себе на тарелки макарон и кушать. Макароны точно были очень вкусны, но многим показались не доварены и слишком посыпаны перцем; но Гоголь находил их очень удачными, ел много и не чувствовал потом никакой тягости, на которую некоторые потом жаловались… Во все время пребывания Гоголя в Москве макароны появлялись у нас довольно часто». 

Макароны, столь любимые Гоголем, стали одной из причин зарождения светлого чувства любви к женщине, о которой граф В. А. Соллогуб в своих мемуарах написал: «Анна Михайловна (графиня Виельгорская, третья дочь гр. М. Ю. Виельгорского), кажется, единственная женщина, в которую влюблен был Гоголь». Дружившая с Гоголем фрейлина А. О. Россет-Смирнова в «Воспоминаниях о Гоголе» писала: « В 1838 году я была в России, потеряла Гоголя из виду и не переписывалась с ним. В 1841 году он явился ко мне в весьма хорошем расположении духа, но о «Мертвых душах» не было и помину. Я узнала, что он был в коротких сношениях с Виельгорскими. Они часто собирались там обедать, и Жуковский называл это «макаронными утехами на бульоне». Ник<олай> Васильевич) готовил макароны, как у Лепри в Риме: «Масло и пармезан, вот что нужно».  

Но не одно только желание накормить макаронами «как у Лепри» влекло Гоголя в дом графов Виельгорских. Истиной причиной тому служила незамужняя дочь графа Михаила Юрьевича Анна, о которой Николай Васильевич писал другу Плетневу: «Я тебе особенно советую познакомиться с Анной Михайловной Виельгорской. У нее есть то, чего я не знаю ни у одной из женщин: не ум, а разум; но ее не скоро узнаешь: она вся внутри».

Гоголь, давая Анне Михайловне советы, касающиеся русской литературы, постепенно стал учить ее как жить, рекомендуя избегать светских развлечений, не вести праздных разговоров и не искать избранника в большом свете. Приняв полные участия расспросы барышни о его здоровье, об успехе его литературных занятий за чувство к нему, весной 1850 года Гоголь сделал предложение Анне Михайловне быть его женою.

Знаток творчества писателя В. И. Шенрок писал: «Анна Михайловна, конечно, не думала о возможности связать свою судьбу с Гоголем. Оказалось, что Виельгорские, при всем расположении к Гоголю, не только были поражены его предложением, но даже не могли объяснить себе, как могла явиться такая странная мысль у человека с таким необыкновенным умом». Тяжело переживая отказ и прекратив отношения с графской семьей, Гоголь напоследок написал Анне: «Скажу вам из этой исповеди одно только то, что я много выстрадался с тех пор, как расстался с вами в Петербурге. Изныл всей душой, и состояние мое так было тяжело, так тяжело, как я не умею вам сказать. Оно было еще тяжелее от того, что мне некому было его объяснить, не у кого было испросить совета или участия».  

Автор этой статьи решил испытать на себе свойство макарон вызывать столь сильные чувства к женщине и вполне естественно для этого выбрал способ их приготовления, максимально близкий к тому, который использовал Николай Васильевич.

В процессе попытки изготовить макароны «как у Лепри в Риме» автор наконец узнал, что за таинственным словосочетанием «аль денте» скрывается качество сваренных макарон, которое по-русски звучит «на зуб» и означает, что макароны следует считать готовыми, когда ваши зубы при их раскусывании встречают некоторое сопротивление, а на разломе макаронного изделия отсутствует внутри белая полоска недоваренного теста. Попутно выяснил, что «spaghetti» означает «маленькие веревки» и это сплошные макаронные изделия с круглым сечением, диаметром около 2 мм, и длиной 30 см и более, тогда как «maccheroni» (макароны) – это длинные тонкие и прямые полые трубки, диаметром 4 мм.

Спагетти и макароны со сливочным маслом и пармезаном
200 г спагетти или макарон, 50 г сливочного масла, 75 г натертого на мелкой терке пармезана, молотый душистый перец, соль.
В кипящую воду положить спагетти или макароны и отварить «аль денте», или, по Гоголю, «недоварить». При этом следует руководствоваться временем, указанным на упаковке, и собственным опытом.

Быстро слить воду, откинув на дуршлаг, не мешкая вернуть в горячую кастрюлю и, поступить как великий писатель, который так и не став артистом-поваром, «двумя соусными ложками принялся мешать макароны, потом положил соли, потом перцу и, наконец, сыр и продолжал долго мешать».

Когда масло и сыр распустятся, следует «с великою торопливостью» подавать макароны на горячих тарелках, украсив листиками базилика или орегано.

Привыкнув в далеком детстве к кашеобразному продукту, который, видимо, только по недоразумению называли макаронами, автор, скушав то, что у него получилось, испытал нежные чувство, но, увы, не к женщине, подобно Гоголю, а к совершенному вкусу блюда, и рекомендует высокочтимым читателям сделать то же самое.