Крокодилы тоже играют

Игровое поведение свойственно не только зверям и птицам. Поиграть любят крокодилы, рыбы, осьминоги, и даже некоторые насекомые.

Когда собака носится за мячом, мы говорим: «Тузик (или Шарик, или Бобик, или Рекс) играет». То же самое – с кошкой и мышкой, настоящей или искусственной. Мы не удивляемся играм животных, однако под животными в этом случае обычно понимаем млекопитающих. А вот как насчёт птиц – они могут играть? А рептилии? А рыбы? А моллюски?

Проблема в том, что, когда мы наблюдаем за поведением животного, то почти всегда меряем его по своей мерке, как если бы животное руководствовалось нашими, человеческими мотивами. Иными словами, впадаем в антропоморфизм. Поэтому мы можем оценивать какие-то действия зверей и птиц как игровые, когда на самом деле никакой игры нет. Или наоборот: какой-нибудь осьминог кажется настолько далёким от нас существом, что мы и представить себе не можем, будто он способен на «человеческие» игровые действия.

Несколько лет назад зоопсихолог Гордон Бургхардт (Gordon Burghardt) из Университета Теннесси предложил несколько критериев, по которым можно определить игру: если действия животного спонтанны, произвольны, от них не зависит выживание, если само животное при этом не болеет и не испытывает стресс – тогда да, можно сказать, что оно играет. На первый взгляд, игра не имеет никакой практической цели, однако такое якобы бесполезное времяпрепровождение помогает развить более сложные и гибкие модели поведения, которые могут вполне пригодиться для выживания.

К играм могут быть отнесены, например, журавлиные танцы. Журавли известны красочным и сложным брачным ритуалом: когда приходит время размножения, птицы исполняют друг перед другом затейливый танец из подпрыгиваний, поклонов, пробежек, поворотов на месте и других па. Общепринятым было мнение, что такой ритуал помогает сложиться новой паре и укрепляет связи между старыми партнёрами. Но потом оказалось, что журавли танцуют и вне сезона размножения. Тогда предположили, что танец нужен для общей социализации и необязательно несёт брачно-сексуальный подтекст: дескать, молодые журавли демонстрируют так своё миролюбие, снимают стресс и предотвращают агрессивное поведение в группе.

Однако журавли, как показали дальнейшие наблюдения, танцуют даже тогда, когда нет никакого социального напряжения, когда вообще не нужно ни с кем устанавливать или укреплять социальный контакт, когда птицы отдыхают и полностью здоровы.В статье, опубликованной в 2013 году в журнале Ibis, известный зоопсихолог Владимир Динец, выпускник Московского государственного технического университета радиотехники, электроники и автоматики (МИРЭА), ныне работающий в Университете Теннесси, доказывает, что журавлиные танцы в некоторых случаях вполне соответствуют игровым критериям. Разумеется, социальная функция у танца остаётся, но для этого журавлю нужна компания.

Игры птиц нам ещё более-менее понятны. Но как, например, относиться к играющим крокодилам, о которых Владимир Динец пишет в своей новой статье в Animal Behavior and Cognition? Проанализировав около 3 000 часов наблюдений за крокодилами в дикой природе и крокодилами, содержащимися в неволе, и сопоставив свои результаты с сообщениями других исследователей, он пришёл к выводу, что у рептилий можно выделить три типа игрового поведения. Первый тип – локомоторные, подвижные игры, когда крокодил раз за разом совершает движения, в которых нет никакой очевидной надобности. Так поступали некоторые молодые аллигаторы, спускавшиеся с водяных горок в своих вольерах.

Другой пример – 2,5-метровый крокодил, катавшийся на волнах у побережья Австралии. Второй тип – когда крокодил находил себе игрушку. Ею могли быть цветы, плавающие в бассейне с рептилией, или же, например, труп бегемота, который крокодил подбрасывал в воздух – опять же, без всякой нужды. Любопытно, что в ряде зоопарков хищным рептилиям специально дают разнообразные игрушки, потому что для крокодилов, как уверяют те, кто с ними работает, это действительно важно. Наконец, третий тип – социальные игры. Например, чёрные кайманы из Бразилии иногда гоняются друг за другом по кругу, не с целью съесть, а «просто так». А кубинские крокодилы даже возят друг друга на спине; правда, тут мы можем наблюдать просто вариант ухаживания, потому как более крупный самец разрешает залезать на себя более мелкой самке. Конечно, нельзя сказать, что крокодилы только и делают, что играют, и для каждого такого случая, вероятно, можно подобрать альтернативное объяснение. Однако, собранные вместе и проверенные на соответствие игровым критериям, такие эпизоды говорят о том, что крокодилы действительно могут играть.

Другой любопытный случай игрового поведения продемонстрировали цихлидовые рыбы, за которыми Бургхардт и Динец наблюдали вместе с Джеймсом Мерфи (James Murphy) из Смитсоновского Национального зоопарка. В статье в Ethology авторы описывают, как три самца трофеуса звёздчатого периодически толкали термометр, болтавшийся у них в аквариуме. Термометр после атаки возвращался в прежнее положение, и рыба повторяла всё снова. Такое поведение не зависело ни от присутствия или отсутствия еды, ни от присутствия или отсутствия рядом других особей, и, по крайней мере, по некоторым критериям это можно было квалифицировать как игру.

И крокодилы, и черепахи, и цихлиды относятся к позвоночным. Но даже некоторые беспозвоночные, случается, не прочь поиграть. Когда бумажные осы весной формируют колонии, среди них появляются самки, претендующие на «королевский трон», которые начинают объяснять всем окружающим, что с их желаниями нужно считаться. Потенциальная королева приближается к другим осам, задирает голову, чтобы быть выше их, постукивает их по антеннам, покусывает, лижет и требует пищу – ведь все прочие должны кормить матку. Но, как оказалось, осы демонстрируют такое поведение ещё за несколько месяцев до того, как настаёт пора формировать улей. В это время никакая иерархия и управление им ещё не нужны, и смысла в таком поведении нет. Зоологи из Пизанского университета, описавшие странные повадки ос в 2006 году в Journal of Comparative Psychology, полагают, что здесь имеет место игровая борьба, подобная той, которую можно часто видеть у зверей, когда в шуточных потасовках происходит отработка силовых приёмов.

Наконец, моллюски. Михаэль Куба (Michael Kuba) из австрийского Института эволюции и когнитивных исследований вместе с коллегами поставил следующий опыт: они давали нескольким взрослым и почти взрослым осьминогам детали от конструктора Лего и наблюдали, что те будут с ними делать. Девять из четырнадцати животных начинали играть с деталями, отталкивая их от себя и снова притягивая и пуская их плавать по поверхности – как дети, играющие в ванной с резиновыми игрушками. Один из осьминогов настолько активно манипулировал предметами, что у зоологов, как они сами пишут в Journal of Comparative Psychology, не осталось никаких сомнений в том, что моллюск и впрямь играл. Вообще, именно осьминогов часто ловят на «бессмысленном» поведении, которое можно определить как игровое. И сильно удивляться здесь не стоит. При слове «моллюск» нам представляются малоподвижные улитки, однако головоногие моллюски считаются одними из самых развитых в когнитивном отношении существ и едва ли не самыми умными среди беспозвоночных. Осьминоги, например, поддаются дрессировке, обладают хорошей памятью, узнают людей и могут различать геометрические фигуры, так что игра для них может быть самым обычным развлечением.