Фрида Кало и Диего Ривера – высокие отношения на пятистах песо
В честь двухсотлетия независимости Мексики на банкнотах страны появились портреты двух великих художников – Диего Риверы и Фриды Кало, чьи художественные достижения, впрочем, порой оказываются в тени их личной жизни, слишком богатой драматическими событиями.
Десять лет назад, в 2006 году, Центральный Банк Мексики объявил об обновлении банкнотного ряда по случаю двухсотлетия независимости от испанского господства и столетия Мексиканской революции. К сентябрю 2010 года, когда должны были начаться празднования, была выпущена последняя «праздничная» купюра достоинством 500 песо (равняется 1625 рублям). Она была в обращении в 2010–2014 годах и именно о ней мы и хотим рассказать.
Её героями стали два легендарных художника – Диего Ривера и его жена Фрида Кало. Выбрав Риверу и Кало, Банк Мексики решил внести свой вклад в популяризацию мексиканского искусства, хотя эта пара и так принадлежит к одним из самых известных художников не только в Мексике, но и во всём мире. 8 декабря 2016 года будет отмечаться 130-летие со дня рождения Диего Риверы, и это, несомненно, хороший повод вспомнить – хотя бы бегло – жизненный путь и Риверы, и Кало – ведь их судьбы тесно переплелись друг с другом, и, говоря о нём, невозможно забыть о ней.
Диего Ривера женился на Фриде Кало, когда ему было 43 года. К тому времени у него за спиной уже было два брака, и за ним тянулся шлейф отчаянного ловеласа. В личной жизни Риверы отчётливо прослеживается «русский след»: в Париже, где художник жил и работал, он познакомился с Беловой Ангелиной Михайловной, графиком и живописцем. Они поженились в 1911 году, через пять лет у них родился сын, который, однако, через год умер. Здесь же, в Париже, Диего встретил еще одну русскую художницу – Марию Брониславовну Воробьеву–Стебельскую, или «Маревну», в которую влюбился до безумия. Прозвище «Маревна», ставшее псевдонимом Воробьевой–Стебельской, она получила от Максима Горького в честь сказочной морской царевны. В 1919 году у Риверы и «Маревны» рождается дочь Марика. Вскоре, впрочем, Диего оставил и жену, и любовницу, и вернулся в Мексику. Здесь он женится второй раз – на мексиканской писательнице и модели Гуадалупе Марин, у пары родились две дочери, но брак вскоре распался.
Фрида Кало стала женой Диего Риверы в 22 года. С детства у неё было слабое здоровье; перенесённый полиомиелит наградил её хромотой, одна нога стала тоньше другой, и, чтобы скрыть свой физический недостаток, девушке приходилось носить длинные юбки. Но, несмотря ни на что, Фрида активно занималась разными видами спорта, в том числе и боксом, а в 15 лет поступила в одну из лучших в стране школ, хотела изучать медицину. Однако вскоре случилось новое несчастье. Когда Фриде исполнилось 18 лет, она попала в серьезную аварию: автобус, на котором она ехала, столкнулся с трамваем. Из-за тяжелейших травм она оказалась прикованной к постели на год. В это время она попросила у отца краски и кисть. Для нее сделали специальный подрамник, позволявший писать лежа. Под балдахином кровати установили большое зеркало, чтобы больная могла себя видеть. Что она могла рисовать? «Я пишу себя, потому что много времени провожу в одиночестве и потому что являюсь той темой, которую знаю лучше всего», - позже напишет Фрида. За мучительные месяцы неподвижного пребывания в кровати она создала ряд картин.
С Диего она познакомилась еще в подростковом возрасте, когда тот расписывал стены школы, и ему же, уже признанному мастеру, она показала свои работы. Они произвели на него большое впечатление: «Картины Фриды Кало передавали исполненную жизни чувственность, которую дополняла беспощадная, но очень чуткая, способность к наблюдению. Для меня стало очевидно, что девочка была прирожденной художницей».
Начав с автопортретов, она и в дальнейшем писала их довольно много. Из более чем 140 картин, которые Фрида Кало создала за все последующие годы, более половины – это автопортреты, которые стали ее визитной карточкой. Ни на одном из них художница не улыбается, ее лицо серьезное, если не сказать скорбное, чувственные губы сжаты, на лбу – сросшиеся густые брови. Идея ее живописи зашифрована в деталях, фоне и особенно в фигурах, изображенных рядом с Фридой, среди которых часто можно увидеть обезьянок, попугаев или лань. Какие же разные эти автопортреты! Они полны ярких красок, явных и скрытых смыслов, национальных, религиозных, языческих, сексуальных и психологических символов, отражающих внутренние переживания художницы, которая испытала сильное влияние народного искусства и культуры доколумбовых цивилизаций Америки.
Как раз один из автопортретов Фриды Кало мы и видим на оборотной стороне пятисотпесовой банкноты. Рядом с ним – репродукция ее картины «Объятия вселенской любви, Земля, я, Диего и Коатль». На ней, как и во многих других своих работах, Фрида изображает Риверу в виде младенца, лежащего у нее на руках. После тяжелых травм она не могла иметь детей, и муж стал для нее большим ребенком.
Их семейная жизнь бурлила страстями, их связывали отношения «страстные, одержимые, порой мучительные» (по словам одного из друзей). Сама Фрида говорила об этом так: «В моей жизни было две аварии: одна – когда автобус врезался в трамвай, другая – это Диего». Ривера при всей своей громоздкой и неуклюжей внешности был наделен необыкновенным обаянием, полон блестящего юмора и чувственности, что притягивало к нему женщин, которых он нисколько не отталкивал. Сам он, однако, был безумно ревнив, устраивал скандалы жене и обвинял ее в несуществующих изменах.
Они не всегда могли быть вместе, но никогда – врозь. «Диего – монстр и святой в одном лице», – повторяла она, ослепленная любовью. Она сделала из Диего культ, исступленно писала его портреты, он стал для неё божеством и наказанием. Фрида долгое время прощала ему все, но только до того момента, когда Ривера в 1934 году изменил ей с ее младшей сестрой Кристиной, позировавшей ему. Он сделал это открыто, понимая, что оскорбляет жену, но порывать отношений с ней не хотел. Удар был жестоким. Теперь Фрида решила, что тоже имеет право на любовные увлечения. Однажды Диего, застав жену с американским скульптором и дизайнером Исамой Ногучи, выхватил пистолет, но, к счастью, не выстрелил. Писали и о том, что у Фриды был роман с Львом Троцким. (В 1936 году Троцкий с женой Натальей Седовой, спасаясь от преследований Сталина, приехали в Мексику. Супруги Диего и Фрида, серьезно увлеченные идеями революции, пригласили их пожить у себя.)
В 1939 году супруги расстались, Фрида уехала в Нью-Йорк. Пытаясь забыть Риверу, она стала заводить один роман за другим. И вскоре она опять оказалась прикованной к постели, так как начались страшные боли в позвоночнике. Бывший супруг нашел ее в клинике после тяжелейшей операции, просил о прощении, и Фрида его простила. В 1940 году они поженились во второй раз. Умерла художница 13 июля 1954 года в возрасте 47 лет от воспаления легких, оставив незадолго до этого в своем дневнике последнюю запись: «Надеюсь, что уход будет удачным, и я больше не вернусь…».
Но возвратимся к юбилейной банкноте. Если её оборотная сторона, как мы сказали, посвящена Фриде, то на лицевой мы видим портрет Диего Риверы. Банкнотный рисунок делали по его первому автопортрету, написанному в 1941 году для близкой подруги Ирены Рич. Хотя Ривера нередко писал портреты, большую известность он приобрёл как один из основателей мексиканской школы монументальной живописи.
После возвращения из Парижа в Мексику он включился в осуществление государственной художественной программы по украшению фресками общественных зданий. Главной темой его творчества стали фольклорные сюжеты, верования и обычаи его родины. За годы творчества он создал росписи для Министерства просвещения, Министерства здравоохранения, Национального дворца, Отеля «Прадо», Олимпийского стадиона в Мехико и др. В Нью-Йорке Ривера по заказу Рокфеллеровского Центра создал фреску «Человек на распутье». На ней художник, симпатизировавший коммунизму, в числе других личностей изобразил и Ленина. Заказчику присутствие вождя мировой революции не понравилось, и он попросил заменить его «изображением лица неизвестного человека». Ривера делать этого не стал, и в 1934 году его фреску уничтожили, а сам он остался без гонорара.
Впрочем, говорить о «симпатиях» к коммунизму значило бы изрядно преуменьшать отношение к нему со стороны Риверы, который вступил в Мексиканскую коммунистическую партию ещё в 1922 году. Через пять лет Диего Риверу пригласили приехать в Советский Союз, и здесь он даже участвовал в праздновании десятой годовщины Великой Октябрьской революции и сделал десятки зарисовок праздника, стоя на трибуне ленинского мавзолея. (Ещё раз Ривера приехал в СССР в конце 1955 года.)
Создавал он не только фрески, но также писал маслом и акварелью. На полотнах Риверы много женщин, которых он страстно любил и с такой же страстью рисовал. Художник любил сравнивать женщин с цветками калла – эти огромные белоснежные цветы, которых в его картинах всегда очень и очень много, подчеркивают смуглость мексиканских женщин и их изысканную красоту.
На юбилейной банкноте мы видим репродукцию одной такой работы: она расположена рядом с портретом Диего Ривера, а в верхней её части можно прочесть одно из известнейших высказываний художника о революции и искусстве, которое в приблизительном переводе звучит так: «Неверно, будто революции не нужно искусство, и что само искусство нуждается в революции. Революция и есть искусство».
