Русская революция в печатном деле
Один из самых надежных способов защиты ценных бумаг от подделывания придумал Иван Орлов – крестьянский сын из Нижегородской губернии, сумевший выучиться на художника и ставший всемирно известным изобретателем.
Пятнадцать лет тому назад, в 2002 году, Гознак выпустил рекламную банкноту, посвященную Ивану Ивановичу Орлову. На лицевой её стороне дизайнеры поместили образцы орловской печати во всем ее многообразии, портрет Орлова и его факсимильную подпись, а на оборотной стороне – схему его печатного станка.
Но кто такой Орлов? И о какой печати идет речь? С одной стороны, имя Ивана Орлова хорошо знакомо только полиграфистам и тем, кто производит ценные бумаги. С другой стороны, он известен не только в России – изобретенный им новый способ печати (так называемая орловская печать или орловский раскат) получил признание во всем мире. Орловская печать стала одним из самых надежных способов защиты банкнот и других ценных бумаг от подделок, и ее до сих пор используют при изготовлении банкнот как у нас, так и за рубежом.
В чем же состоит суть изобретения? До Ивана Орлова, чтобы воспроизвести на бумаге многокрасочный оригинал, для каждого цвета готовили отдельную печатную форму. Рисунок получался несколькими последовательными, отдельными для каждой краски оттисками, причем каждый последующий оттиск накладывался на предыдущий.
Даже самые простые бланки для писем требовалось пропустить два–три раза на печатной машине, кредитные и другие ценные бумаги пропускали по четыре, шесть и даже десять раз. Наложить краски с разных форм таким образом, чтобы их границы точно совпадали, крайне трудно. Рассматривая готовый рисунок под лупой, всегда можно было увидеть слияние разных красок, усиление тонов, разрывы. (Для примера можно посмотреть на рисунок 3, на котором даже и без лупы все это хорошо видно.)
Иван Орлов придумал, как сделать так, чтобы многокрасочный оттиск получают только с одной печатной формы и всего за один цикл. Он ввел в печатный узел мягкий эластичный вал и промежуточные формы-шаблоны. У форм-шаблонов был рисунок для каждого цвета, и красочное изображение оригинала передавалось на строго определенное место на сборном валу. С вала все краски переносились уже на специальную форму, на которой был рисунок уже полного изображения.
Все это позволяло за один прогон листа через печатную машину переносить на оттиск без каких-либо смещений или разрывов многокрасочный рисунок, соответствующий оригиналу. Точность совпадения красок была просто поразительной, что особенно было заметно на стыках линий, переходящих из одного цвета в другой. Добиться такого эффекта при печати можно было только на очень сложном и дорогостоящем оборудовании. Насколько новая печать отличалась от старой, можно убедиться, посмотрев на рисунок 4, на котором то же изображение, что и на рисунке 3, выполнено орловским раскатом.
Но это был не только способ делать красивое многоцветное изображение, да и не красота была главной целью изобретения. Дело в том, что воспроизвести вручную оттиск, сделанный орловской печатью, было невозможно. То есть ценные бумаги и деньги получили новый способ защиты от подделывания, и подлинность их можно был определить без специальных приборов.
Сам Орлов родился в бедной крестьянской семье в селе Меледино Княгининского уезда Нижегородской губернии. Отец умер рано, мать уехала на заработки в город. Иван остался со своей бабушкой, периодически бродя с ней по деревням и прося милостыню. Когда мальчик подрос, мать увезла его в Нижний Новгород. Склонность к изобразительному искусству у мальчика проявилась рано, и один из тамошних купцов, заметив его художественные таланты, помог ему с поступлением в Кулибинское училище. После окончания училища «с первой наградой» и при поддержке купца И. А. Власова он поступает в Строгановское училище в Москве.
Орлов изобрел свою печать в 1891 году, а на практике ее впервые применили в Экспедиции заготовления государственных бумаг (ЭЗГБ) в 1892 году при изготовлении двадцатипятирублевых государственных кредитных билетов. На лицевой стороне тех банкнот при очень внимательном рассмотрении можно увидеть многоцветную сетку в виде продольных волнистых линий, тон которых плавно переходит из одного в другой. В центре же купюры линии сетки плавно переходят в рисунок герба. В итоге оттиск подложечной сетки на банкноте получился с нежными полутонами. Затем на лицевой стороне по подложечной сетке произвели печать металлографским способом. С орловским эффектом отпечатали и оборотную сторону.
Поначалу печать Орлова применяли в самом простом варианте, но постепенно печать усложнялась, и уже через три года на лицевой стороне пятирублевых купюр в верхней части поместили радужную многоцветную розетку с расходящимися лучами и цифрой «5». Орловскую печать использовали и на оборотной стороне купюры; в народе такие банкноты стали называть «радужными». В финансовом мире изготовленные по новому методу банкноты произвели настоящую сенсацию, и с того времени новый способ печати прочно вошел в технологию изготовления государственных бумаг в России.
Работая над своим изобретением, Орлов должен был в буквальном смысле войти в роль высококлассного фальшивомонетчика. Сделать ему это было тем проще, что он был художник по образованию и прекрасно знал технические приемы, которые были на вооружении у фальшивомонетчиков: литографию, стереотипию, фототехнику. Он знал, что их не останавливала ни технология изготовления бумаги, ни водяные знаки на ней. Орлов вспоминал: «Я видел перед собой что-то неясное, неопределенное,.. я чувствовал инстинктивно, что можно найти выход и из этого положения». В результате он пришел к выводу, что только с помощью машины можно полностью исключить возможность ручного воспроизводства. На разработку нового способа защиты ценных бумаг от подделки ушло несколько лет.
Но мог ли художник сам изобрести такой сложный по конструкции печатный станок, не имея технического образования? Естественно, ему понадобилась помощь других специалистов. С 1889 года управляющим в Экспедиции заготовления государственных бумаг был Роберт Эмильевич Ленц – доктор физических наук, видный ученый, заслуженный профессор Технологического института, сын выдающегося физика, академика Эмилия Христиановича Ленца (которого мы все со школы помним по закону Джоуля – Ленца).
В 1890 году Р. Э. Ленц узнал об идее Орлова, который предлагал печатать многокрасочный рисунок с одного клише, прекрасно эту мысль понял и оценил, и с тех пор начал оказывать изобретателю серьёзную поддержку. Трудности, которые тут возникали, от Ленца не укрылись: он, в частности, отмечал, что способ печати «удивительно прост по своей идее, но в то же время сложен в конструктивном отношении».
Помогал в создании печатной машины Орлову и его главный помощник, Иван Егорович Стружков, который отлично разбирался в механизмах. Сам Орлов, не имея технического образования, представлял новое оборудование в далеко не совершенных эскизах, напоминавших скорее торопливые зарисовки. Стружков превращал их в чертежи, профессионально вытачивал и отливал соответствующие детали, участвовал в сборке печатного станка.
В 1891 году были получены первые оттиски, а через год появился первый действующий образец печатной машины. Через несколько лет на Всемирной выставке в Чикаго один иностранец, осмотрев печатную машину Орлова, сказал: «Но все же это невероятно: не мог русский Иван создать такое чудо графического искусства и механики!» На что сам изобретатель ответил: « Почему – Иван? Нас было два Ивана». Похожая реакция была в парижском банке, в котором Роберт Ленц сообщил о том, что в России придумали эффективный способ защитить банкноты от подделки – Ленцу просто не поверили.
Естественно, не обошлось без интриг. Старшим мастером в печатном отделении Экспедиции заготовления государственных бумаг с 1881 года работал Михаил Данилович Рудаметов, который решил присвоить себе изобретение Орлова. Рудаметов отправил в Департамент торговли и мануфактур прошение о выдаче ему привилегии на новый способ печати. На что рассчитывал Рудаметов, сказать трудно. Ленц узнал о его демарше, и после разговора с управляющим старший мастер подал в отставку.
Однако в Министерстве финансов поняли, что сохранить в тайне орловскую печать не удастся, и если не Рудаметов, то любой другой сможет быстро и хорошо заработать на этом изобретении. Несмотря на то, что все технологии производства ценных бумаг по определению засекречивались, в ЭЗГБ впервые решили заявить об изобретении публично.
С сообщением о новой технологии печати Иван Орлов выступил 14 декабря 1896 года на собрании Императорского русского технического общества (через год доклад в виде книги был напечатан в ЭЗГБ). После доклада Ленц отметил: «Из сказанного явствует, что вопрос о многоцветном печатании Орловым решен с полным успехом,.. сколько нужно было остроумия, энергии и конструктивных способностей, чтобы решить задачу, над которой так долго трудились специалисты по типографскому делу, и которую так блестяще решил И. Орлов».
Управляющий Ленц и министр финансов Сергей Витте вышли с докладом к Александру III, в котором просили выдать Орлову И. И. вознаграждение на сумму 5 тысяч рублей. Император повелел не только выдать, но и увеличил вознаграждение до 7 тысяч рублей, выразив свое удовольствие по поводу того, что изобретение сделано русскими мастерами.
Современному читателю сумма вознаграждения ни о чем не говорит, и чтобы стало понятнее, о каких деньгах идет речь, скажем, что средняя заработная плата служащего Экспедиции заготовления государственных бумаг по тем временам составляла всего 450 рублей в год. Иными словами, получив указанную сумму, И. И. Орлов мог бы спокойно 15 лет вообще не работать. Мог ли мальчик Ваня, в детстве просивший милостыню, мывший посуду в трактире Нижнего Новгорода, мечтать о такой награде, которая была действительно царской в прямом и переносном смысле!
Началось триумфальное шествие орловской печати по Всемирным промышленным выставкам. Так, на выставке в Чикаго в 1893 году ЭЗГБ была награждена бронзовой медалью и дипломом « За художественный характер и оригинальность процесса полиграфических работ». (В 1902 году работу Орлова оценит Петербургская академия наук – изобретателя удостоят специальной премией за развитие техники и искусства.) Практический эффект «орловской печати» был настолько велик, что ее вскоре стали использовать многие зарубежные фирмы и предприятия, выпускавшие ценные бумаги.
В Петербурге новые печатные машины стали производить на заводе «Однер». Крупнейшая машиностроительная фирма «Кениг и Бауер» наладила в Германии серийный выпуск печатных машин и выплачивала России золотом за использование идеи. По ходатайству Орлова, министр финансов разрешил ему «взять в тех странах, где он признает нужным, привилегию на изобретенную и впервые установленную им в Экспедиции заготовления государственных бумаг типографскую машину для многокрасочного печатания». В 1897 году изобретатель получил патент немецкого рейха, потом – французский и английский и только через два года был получен патент Российской империи.
В ноябре 1897 года Орлов представил Экспедиции заготовления государственных бумаг право пользоваться впредь изобретенными им способами многокрасочного печатания и теми усовершенствованиями, которые могут быть сделаны им в этом изобретении. Александр Суворин, редактор газеты «Новое время», записал в дневнике: «Немцы дают ему миллион, а он отдал изобретение казне и получил всего десять тысяч». Через два года, отработав в Экспедиции заготовления государственных бумаг 13 лет, Орлов ее покидает.
Выйдя в отставку, он много работает в собственной механической мастерской, экспериментирует, оформляет патент на автоматический самонакладчик листов бумаги для печатной машины, который чем-то напоминал механическую руку с присоской – она должна была подавать в печатную машину листы бумаги со стопы. Не все получалось гладко, в частности, неудачным оказался способ печатания ситцев; возможно, все дело было в том, что теперь у Орлова не было такой серьезной поддержки, которой он пользовался в Экспедиции.
В конце концов, неудачи заставляют Ивана Ивановича уехать к себе домой, на родину, в село Меледино. Там он живет в крестьянской избе, помогает односельчанам, читает, рисует, работает учителем. Долгими вечерами вспоминает свое тяжелое детство и то, как резко изменилась его жизнь после встречи с купцом-«меценатом». В Меледино приходили письма из-за границы, его приглашали на работу зарубежные фирмы, но Орлов отвечал отказом.
После смерти Орлова (умер он в 1928 году) его изобретение еще раз хотел украсть один немецкий предприниматель. В газете «Правда» тогда писали, что следует объяснить в немецкой прессе, «что мы тоже не лаптем щи хлебаем и жульничество от изобретательства отличать выучились».
В настоящее время печатные машины производства немецкого концерна KBA-NotaSys SA носят имя русского изобретателя, они называются «Super Orlof Intaglio» («Супер Орлов Интальо»), и их используют при производстве ценных бумаг во всем мире. А на Гознаке бережно сохраняют один из образцов печатной машины Орлова.
