ЛАСКА

Кандидат биологических наук Л. СЕМАГО (г. Воронеж).

Ласка летом, в дупле.
Молодая ласка.

Кончалась долгая январская ночь на Усмани-реке. Как дым над деревенской улицей, повис над ее темными быстряками белый пар. Плюхнулся в воду бобр, волоча за собой корявую ветку ивы, чтобы догрызть ее в жилье. Кто-то шевельнул заиндевевшие тростники на берегу затона. Треснула в уреме ольха, и эхо, как от выстрела, метнулось через весь луг, замерзая на лету. При таком морозе даже мышь не проскочит бесшумно по скрипучему снегу. Послышался звук коротких прыжков: с той стороны реки через плес скакал какой-то темный зверек. У берега он застрял и как будто не сам выбирался наверх, а кто-то ему помогал.

Свет остывшей ущербной луны и серый, долгий рассвет не позволили разглядеть как следует странного зверька, хотя по росту его можно было принять за водяную крысу. Ей бы сейчас под настом рыться, а не бегать по белому снегу, рискуя собственной жизнью: еще не спрятались в дупла черноглазые неясыти. Но когда поднялось солнце, короткими голубыми тенями на лугу и реке обозначилась четкая цепочка двойных следочков, которые рассказали, что с того берега на этот несла свою тяжелую добычу ласка. Белизна ее шерстки выделяется на искрящемся снегу только в солнечную погоду. В снегопад же, в сумерках и ночью, если бы не черные кончик носа и глаза, был бы белый хищник настоящим невидимкой.

Обегая ночью свой охотничий участок, ласка или почуяла, или услышала под коркой наста водяную крысу и, прокопав острыми коготками лаз, проникла в подснежный лабиринт ее ходов. Настигнув и без долгой борьбы придушив хозяйку, она через тот же лаз вытащила жертву наверх и понесла ее через всю пойму в свою нору метров за триста. Почти напрямик, лишь обогнув по льду открытую воду быстряка, вернулась она к тому месту, откуда вышла на охоту. Добычу держала в зубах, несла на весу, ни разу не остановившись, ни разу не передохнув. Какая сила, какая выносливость! Ласка - самый маленький охотник среди хищных зверей мира, а несла в зубах не очень удобный груз вдвое тяжелее самой себя. И скакала с убитой взрослой крысой почти обычным аллюром, а рядом с ее следами на каждом прыжке оставались на снегу две черточки от задних лап и третья - от короткого хвоста добычи.

У полевок, мышей и крыс нет более опасного врага, чем ласка. От нее нет им спасения и защиты нигде, потому что в любую из нор она проникает так же легко, как и хозяин, не расширяя ее по своему росту, как делают это хорьки. В любую щель, куда удалось протиснуться мыши, пролезет гибкая и тонкая, как змея, ласка. В снегу исчезает так же мгновенно, как береговушка в утреннем тумане. И там, где с осени в крепком мышином поселении появится хоть одна ласка, она так опустошит норы, что весной не найдешь и следов грызунов.

Ласка - охотник в самом правильном и хорошем смысле этого слова. Она ест только то, что поймала или убила сама, и никогда не подбирает чужую добычу. Не убивает больше того, что может съесть. Пожалуй, для ласки важнее не где она находится, а что у нее есть. Она нисколько не дичится в неволе, спокойно и даже как-то вежливо берет из рук корм, пьет, а сытая, тут же засыпает, не обращая ни на кого и ни на что внимания. И так ведет себя не только молодой зверек, но и взрослая ласка.

Лазая всю зиму по мышиным норам, по чердакам, сеновалам и сараям, ласка сохраняет в чистоте белизну своей шубки до весны, до линьки. Но несмотря на такую покровительственную зимнюю окраску, белый охотник редко оставляет следы на снегу. Он там, где его добыча: под снегом, в подполье, в стогу или конюшне. Это единственный хищник, который одинаково охотно живет и в самом глухом лесу, и около скотных дворов, и даже в большом городе, успешно конкурируя с кошками.

В одну из предвоенных снежных зим, когда сугробы на воронежских улицах поднимались до крыш одноэтажных домов, каждый день по наружным подоконникам нашей школы бегала ласка. Перебегая от окна к окну, белый зверек безбоязненно разглядывал классы первого этажа, не пугаясь наших криков, стука в стекло и даже шапок, которыми бросали в нее. А когда ласка, становясь на задние лапки, прижимала передние к груди или опиралась ими о стекло, то выглядела настолько удивленной и послушной, любопытное, как у большинства ее куньей родни, выражение черноглазой и черноносой ее мордочки было настолько добродушным, что мы были готовы открыть окно и впустить ее в класс.

Почему ласка не стала есть теплую добычу там, где ее поймала, а скорей-скорей открыто понесла ее в собственную нору? Наверное, потому, что были в ее гнезде детеныши, которым уже не хватало материнского молока, которым уже пора было узнавать вкус родовой добычи, но которых было еще рано выводить на учебную охоту, да еще в такие морозы, когда и взрослым не хочется выходить на снег. И такой добычи, как рослая водяная крыса, всей семье должно было хватить дня на четыре. Именно столько дней и не было видно свежих следов ласки-матери.

У ласки нет необходимости обучать детенышей особым приемам охоты. Это хищник, который не подкарауливает свою добычу, не устраивает на нее облавную охоту с загоном и погоней. Он ее разыскивает в темных подземельях, в ометах и стогах, на чердаках и в погребах и берет на коротком броске. При таких способах охоты обучение не нужно.

Обретая самостоятельность, молодая ласка еще полна детской игривости и вполовину не так осторожна, как взрослый зверек. И если летом удается встретить ласку, которая или играет, или охотится днем открыто, то это обычно большеголовый и словно подслеповатый подросток, вышедший на собственную охотничью тропу. Напав на ящерицу, он непременно схватит ее за хвост и будет бороться с тут же отвалившимся хвостом, как с сопротивляющейся или вырывающейся добычей, тогда как самой ящерицы уже и след простыл.

Не только для охоты, но и для игры молодая ласка не ищет партнера. Найдя высохшее птичье крылышко неподалеку от родительской норы, она будет играть с ним, как котенок с бумажкой, развивая ловкость, изворотливость, охотничью хватку и получая, наверное, немалое удовольствие. Наблюдая за одним и тем же зверьком хотя бы два-три дня кряду, приходится только дивиться, как быстро угловатые, резкие, не очень скоординированные движения сменяются змеиной гибкостью, стремительностью, мгновенной реакцией на малейшее стороннее движение. Но осторожность все-таки отстает от ловкости, поэтому и становятся молодые ласки добычей тетеревятников, крупных сов и других пернатых хищников.

Читайте в любое время

Другие статьи из рубрики «Лицом к лицу с природой»

Портал журнала «Наука и жизнь» использует файлы cookie и рекомендательные технологии. Продолжая пользоваться порталом, вы соглашаетесь с хранением и использованием порталом и партнёрскими сайтами файлов cookie и рекомендательных технологий на вашем устройстве. Подробнее