Одной из первых профессий Сэмюэла Клеменса (таковы настоящие имя и фамилия Марка Твена) стало лоцманство на Миссисипи. Отсюда и его псевдоним: mark twain — «метка две сажени» — это возглас лоцмана, промеряющего глубину фарватера лотом. Две морские сажени — около 12 футов, или 366 сантиметров, — такая глубина позволяла пароходу пройти, не задев дно. Начавшаяся в США в 1861 году Гражданская война между Севером и Югом парализовала судоходство на длинной реке. К тому времени Клеменс работал лоцманом уже три года и, как он вспоминал позже, если бы не война, остался бы речником навсегда.
Пришлось искать новую работу, и предприимчивый молодой человек отправился в Неваду, трудился старателем на недавно открытых там месторождениях серебра, но разбогатеть не смог. Вскоре Клеменс перебрался сначала в Вирджинию, где стал репортёром газеты и придумал свой знаменитый псевдоним, а затем в Сан-Франциско. Там совершенно случайно ему встретился таможенный инспектор, командир расчёта добровольной пожарной дружины Том Сойер, — яркая личность, на три года старше будущего писателя. В разговоре с ним Сойер упомянул, что сам служил на морском судне. Они быстро нашли общий язык, и таможенник рассказал репортёру, почему считает своим долгом помогать бороться с огнём.
В феврале 1853 года пароход «Индепенденс», на котором ходил Сойер, по пути из Никарагуа в Сан-Франциско напоролся на риф и получил пробоину. Капитан повёл судно к берегу, но запас угля в трюме промок, пришлось пустить в ход деревянные детали парохода. Топки, рассчитанные только на уголь, быстро забились, и пламя вырвалось в помещение кочегарки. Когда до спасительного берега оставалось метров сто, пожар охватил весь пароход. Том Сойер смело бросился в огонь. Он спас 90 пассажиров и членов команды, в том числе 26 человек доставил на берег один, без посторонней помощи. Через четыре дня проходившие мимо китобои вывезли потерпевших крушение в ближайший порт.
Рассказ моряка глубоко взволновал Твена: его младший брат за несколько лет до этого погиб, когда при пожаре на пароходе взорвался паровой котёл.
Речник и моряк подружились. Целые вечера они проводили вместе. Оба были прекрасными рассказчиками, зоркими наблюдателями, оба умели приврать, расцветив действительные происшествия своей богатой приключениями жизни остроумной выдумкой. Хотя позже Сойер признавался, что в этом дружеском словесном состязании будущий писатель часто его обходил. Вскоре байки Клеменса стали появляться в местной газете наряду с его репортажами о реальных городских событиях.
По воспоминаниям Сойера, 29 сентября 1864 года он зашёл к приятелю в редакцию газеты. «Марк приобнял меня за плечи и сказал: “Том, я решил написать книгу о приключениях мальчишки, и это будет самый крутой мальчишка в мире! Том, это будет такой пацан, каким ты сам наверняка был в детстве! Сколько экземпляров ты купишь, когда книга выйдет? Учти, тебе — за полцены!”». Соейр не придал этим словам особого значения и не удивился: он не раз замечал, что его друг, завидев на улице играющих или ссорящихся детей, всегда останавливался понаблюдать и послушать. На другой день Твен поделился намерением написать книгу о мальчике в письме к своей сестре.
В марте 1866 года газета, в которой работал Твен, отправила его корреспондентом на Сандвичевы острова, — так тогда назывались Гавайи. Его статьи и заметки, присланные в редакцию, имели такой успех, что издатель предложил автору совершить большой тур с лекциями о жителях и природе Гавайских островов по Неваде и Калифорнии. И на следующий год та же газета послала его в длительную поездку по Старому Свету (тогда Твен побывал и в России). Перед отъездом он тепло попрощался с другом. Больше они никогда не встречались.
«Приключения Тома Сойера» вышли в 1876 году. Писатель использовал в книге имя и некоторые рассказы своего друга, но в основе сюжета, разумеется, лежат его собственные воспоминания о детстве. Специалисты по творчеству Марка Твена знают, что первое издание вышло не в США, а в Англии и что автор хотел переделать повесть в пьесу и привлёк для этого знакомого редактора, обещая ему долю в продаже театральных билетов. Но тот отговорил Твена от этих планов.
Твен завершил книгу такими словами: «Наша летопись окончена. Так как в ней изложена биография мальчика, она должна остановиться именно здесь; если бы она двинулась дальше, она превратилась бы в биографию мужчины. Когда пишешь роман о взрослых, точно знаешь, где остановиться, — на свадьбе; но когда пишешь о детях, приходится ставить последнюю точку там, где тебе удобнее».
