Журнал «American Scientist» недаром вспомнил о событиях, происходивших 130 лет назад и столь похожих на современные. Тогдашнюю эпидемию называли «русским гриппом», полагая, что она пришла через Россию из Китая. В начале 2000-х годов бельгийские учёные из университета в Лёвене высказали предположение, что болезнь вызывалась коронавирусом ОC43. В наше время он приводит к незначительной простуде. Но бельгийские генетики, сравнив геномы OC43, бычьего коронавируса BCoV и свиного коронавируса PHEV, пришли к выводу, что все три вируса произошли от одного предка. Человеческий OC43 должен был возникнуть как раз в 1889—1890 годах, перейдя на человека с животных. За 130 лет вирус стал безобидным.
В 1918 году мир охватила гораздо более страшная пандемия — грипп, названный «испанкой». На самом деле он бушевал почти во всех странах мира, но в военное время власти опасались публиковать сведения об эпидемиях внутри страны, и о массовой болезни сообщила только Испания, в войне не участвовавшая. По разным оценкам, погибло в 2,5—5 раз больше людей, чем от военных действий. Тогда считалось, что вирус занесён из Китая, но недавно появилась гипотеза, по которой он возник в США.
Американские медики и полиция пытались заставить граждан носить марлевые маски, но это не удавалось. В Сан-Франциско возник «Антимасочный союз», члены которого утверждали, что это мера антисанитарна и бесполезна. Дело доходило до стрельбы. В октябре 1918 года некий кузнец собрал вокруг себя толпу на площади и призывал народ не поддаваться на «обман властей», не носить маски. Когда инспектор отдела здравоохранения Сан-Франциско отвёл кузнеца в аптеку и попытался навязать ему маску, тот ударил инспектора по голове тяжёлым кошельком с серебряными долларами. В ответ чиновник выхватил пистолет и открыл стрельбу, ранив заодно ещё и двух покупателей аптеки (все остались живы).
В конце ноября мэр города Денвер признал, что обеспечить выполнение указа о ношении масок в театрах, магазинах, в церквях и трамваях не удастся. Но капельдинеры театров стали выводить из зала отказавшихся надеть маску, а кондукторы не пускали без неё в трамвай. Правда, внедрить эту меру в церквях не удалось. Группа из двух десятков врачей напечатала в газете письмо, утверждая, что ношение масок — «непрактичная и неэффективная мера, которая может стать просто опасной». При этом в штате Индиана отмечали, что ношение масок позволило сократить число заболевших, но, как писал местный деятель здравоохранения, решать должен каждый за себя. Один из руководителей здравоохранения Миннесоты призывал всех носить маски, но сам этого не делал. «Я имею право рисковать собой», — сказал он журналистам.
Словом, разброс мнений был примерно таким же, как сейчас.
Как и тогда, в газетах, разговорах и в интернете, которого сто лет назад не было, высказываются противоположные мнения о ситуации. Опять виноват Китай, но есть и другие гипотезы. Сведения о свойствах и симптомах болезни столь же изменчивы и противоречивы. Сначала (14 января 2020 года) ВОЗ сообщила, что «нет чётких доказательств возможности заражения человека от человека». Но уже 11 февраля, основываясь на данных из нескольких стран, ВОЗ заявила о «высоких уровнях передачи в сообществах». Как и сто лет назад, нас то побуждают носить маски, то утверждают, что они бесполезны (хотя частично такие колебания объясняются тем, что первое время масок не хватало для врачей и медсестёр). Противоречивость заявлений бывает понятна: COVID-19 — новая угроза, его изучение идёт быстрыми темпами, но нередко в широкую публику попадают сведения, не проверенные другими коллективами учёных, а то и такие, которые вскоре опровергаются самими авторами. Да ещё по пути к читательским массам журналисты иногда что-то напутают…
Крошечный геном вируса (около 30 000 нуклеотидных оснований, это 0,001% генома человека) имеет одну цель — размножить себя. Вирус нашёл себе идеального хозяина в идеальное время. Людей много, они не имеют врождённого иммунитета к этой угрозе. Живут большими скоплениями, обожают общаться между собой и способны массово перемещаться за считаные часы на тысячи километров. Память у человечества, что называется, девичья. Мы охотно селимся на тех местах, где одно-два поколения назад погибли тысячи людей от периодических наводнений или иных природных бедствий (см. «Наука и жизнь» № 9, 2019 г., стр. 42). Нас легко отвлекает появление новых проблем, а старые уроки оказываются невыученными. Понятно, что человек в итоге победит, но когда? И какие потери ещё предстоят?
