Штрихи к портрету
Знаменательное событие в многовековой мировой истории шахмат - появление советской шахматной школы. Она росла и крепла, опираясь на собственные силы. Однако и Запад кое-что привнес. Значителен, например, спортивный вклад таких выдающихся гроссмейстеров, как Пауль Керес, Андрэ Лилиенталь, Сало Флор, которые не один десяток лет играли под флагом Советского Союза, участвовали в шахматной жизни страны. И здесь особую роль играл Флор.
"Сейчас, когда в мировых шахматах появилось много вульгарно-деляческого, корыстного, неспортивного, - писал Ю. Нагибин в предисловии к книге С. Флора "Сквозь призму времени", - следовало бы почаще обращать взгляд к безукоризненной фигуре С. Флора".
Саломон Михайлович Флор (так его величали у нас, хотя в шахматном мире и в литературе оставалось его привычное имя - Сало Флор) ни в каких президиумах и комиссиях не заседал, ни в каких "битвах", приобретавших иногда скандальный характер, не участвовал, однако своей многогранной деятельностью, своим авторитетом неизменно вызывал положительный резонанс.
Флор стал широко известен в СССР в 1933 году, в дни его матча с Ботвинником. Они были молоды тогда. Ботвинник делал свой первый решительный шаг на пути к высшим достижениям, а Флор имел уже репутацию претендента на шахматную корону. К 1938 году вопрос о матче на первенство мира между Алехиным и Флором был решен. Заключили формальный договор. Однако мировые события поставили крест на шансах Флора. Его страна, Чехословакия, команду которой он пять раз возглавлял на Всемирных шахматных олимпиадах, была растерзана гитлеровцами. И Флор остался вне родины.
Восьмое, последнее, место Флора в "АВРО-турнире", где собрались лучшие шахматисты мира, было, конечно, предопределено его подавленным состоянием от перенесенного потрясения. Но прошло некоторое время, сила игры восстановилась, появились и новые успехи, но Флор все-таки оставался "тяжело раненным".
С 1939 года Флор нашел в СССР свою вторую родину. Как блестящего гроссмейстера, выдающегося сеансера его у нас уже знали, но наступила пора, и все познакомились с его поистине золотым пером шахматного журналиста, самого авторитетного судьи, выдающегося тренера и просто умного, доброжелательного и спокойного наперекор суматошному времени человека.
Первая моя встреча с Флором произошла в 1938 году. Он давал сеанс в Москве. Я тогда учился в десятом классе, имел первый разряд и получил приглашение участвовать в этой игре.
Летом 1951 года мне довелось играть в полуфинале первенства СССР, во Львове. Там я познакомился с Саломоном Михайловичем несколько ближе. Он выступил успешно, занял первое место. В полуфинале играли известные мастера - Микенас, Константинопольский, Симагин, Аронин, гроссмейстер Рагозин...
В партии с Флором я затеял атаку и имел случай познакомиться с искусством защиты, бывшей, как известно, его сильной стороной. Но это запомнилось мне ничуть не более, чем один маленький эпизод.
Как-то мастер Аронин, находясь в группке молодых шахматистов, по рассеянности не поздоровался с Флором. И Саломон Михайлович с доброй улыбкой сказал ему:
- Давайте, Лева, мы договоримся, что, когда вы будете старше меня, я обязательно буду здороваться первым.
Потом я еще не раз и не два получал удовольствие от мягкого и оригинального юмора Флора.
Быть может, в Чехословакии климат такой, думал я, что получаются наделенные удивительным юмором люди, такие, как Ярослав Гашек, Карел Чапек и, наконец, Сало Флор?
Меня могут упрекнуть за такой ряд фамилий, но ведь Сало Флор, хотя и не был писателем, но журналистом был милостью Божьей. С каким интересом встречали его комментарии читатели в популярном "Огоньке", во многих газетах! И, как правило, все его статьи как бы излучали добрую улыбку.
Сало Флор владел несколькими языками, но, скажем, не был отличником по русской грамматике. И обаяние его статей ни в коей мере не зависело от изысканности стиля. Будучи уже редактором, я столкнулся с целесообразностью такой технологии подготовки рукописи Флора к печати: надо сперва исправить все грамматические и грубые стилистические ошибки, перепечатать, а потом уже решать - что редактировать.
В энциклопедическом словаре "Шахматы" отмечено, что Флор был автором ряда книг, и приведены их названия, однако все они не на русском языке. Лишь одна книга - "Сквозь призму полувека" - издана на русском уже после смерти автора. Состоит она из его работ, опубликованных в периодической прессе.
Как-то Саломон Михайлович беседовал со мной, как с "чиновником Спорткомитета". На столе стояли две пишущие портативные машинки. Одна с русским шрифтом, другая с латинским. С улыбкой он мне пояснил, что последняя и служит основным инструментом, обеспечивающим гонорары.
Что же касается "русского устного", то он был у Саломона Михайловича на высоте абсолютно достаточной, чтобы его слушали со вниманием и с огромным интересом.
Во время Великой Отечественной войны, когда Флор находился в Тбилиси, пришло известие, что он признан гражданином СССР. После чего директор гостиницы, поздравив его, попросил перейти в другой номер, поскромнее, так как номер, в котором остановился Флор, предназначался для иностранцев. Что поделаешь, у гражданина СССР существовали не только права, но и обязанности, иногда странные.
Однако в делах спортивных Саломон Михайлович сохранял небольшие привилегии. К примеру, если нужно было похлопотать об ускорении оформления визы, он мог лично обратиться в иностранное посольство. Рядовые граждане такого права, конечно, не имели.
Несомненно, Флор был очень трудолюбив. Он давал сеансы одновременной игры с большой, часто сверхбольшой нагрузкой. Объездил почти всю страну для выступлений. Непрерывно играл, писал, судил, тренировал и все это делал не так, как было у нас принято, то есть без подчеркну того энтузиазма, без "трудовой вахты". Просто работал. Внешне не спеша, но он никогда не опаздывал и не подводил, если обещал.
У Флора мотивировкой постоянного труда были не деньги. К этой субстанции он относился по-философски. Однажды он рассказал об аварии, которая постигла его новый автомобиль "Волгу". Ему надо было лететь рано утром из аэропорта "Внуково". Флор хотел поехать на такси, но его шофер настоял, что отвезет его на этой самой "Волге". Очень хотелось водителю так выразить свою приязнь и уважение к Флору. Отвез, а на обратном пути попал в аварию и машина свалилась с высокой насыпи, по которой пролегало шоссе. Побилась, конечно. Водитель не пострадал. А Саломон Михайлович отнесся к немалой потере абсолютно хладнокровно. Бывает, дескать. Вроде как пешку потерял.
Еще до бурного развития кибернетики Флор очень ценил информацию - постоянно общался с различными абонентами, жившими во многих городах. Однажды я воспользовался его возможностя ми.
В 1978 году во Львове проводился зональный турнир. Поначалу объявили, что пять победителей получат путевки на межзональный. А за несколько дней до начала турнира Спорткомитет принял решение допустить экс-чемпиона мира Таля без отбора и соответственно число путевок уменьшить на одну. Меня послали представителем Москвы во Львов с официальной бумагой, чтобы сообщить участникам турнира о сокращении числа заветных путевок.
Я огласил бумагу Спорткомитета, но участники не признали ее законной, вручили мне протест да еще и пригрозили забастовать, так как нет соответствующего решения ФИДЕ.
Опасность первой советской шахматной забастовки меня не обрадовала. И поздним вечером я позвонил в Москву. Там сообразили, что помочь может только Флор. Связались с ним. Он - с Эйве, президентом ФИДЕ. Президент все утвердил, и уже утром следующего дня, придя на завтрак, я сообщил участникам решение ФИДЕ.
- Что будем делать? - спросил я одного. Он сказал, что играет белыми и поэтому - е2-e4. Его партнер засмеялся и сказал, что отвечает е7-e6.
Так благодаря Флору конфликтная ситуация "рассосалась".
Отношения Флора с коллегами достойны уважения и восхищения. Он дружил с Эйве, помогал ему во время матча с Алехиным, когда Эйве победил. Причем послужной список Флора тогда был заметно ярче, чем у Эйве. Выходит, душа Флора не знала зависти. У него были прекрасные отношения и с Ботвинником, человеком весьма серьезного характера (теперь бы сказали крутого), и с другом Лилиенталем, который никогда и мухи не обидел, и с Алехиным, хотя содействовал победе Эйве над ним.
Вероятно, если бы характер у Флора был пожестче, он бы достиг более высоких спортивных успехов. Не будь он так одарен в журналистике, наверняка уделял бы побольше времени занятиям шахматной теорией, целенаправленной подготовке... А это, как известно, тоже помогает.
Круг общения Флора не ограничивался шахматистами, он был гораздо шире. Были ли у него слабости? Я не знаю. Знаю только, что не прочь он был перекинуться в картишки.
Флор любил делать подарки. Мне он однажды подарил авторучку. Оригинальную. Она стоит у меня на письменном столе в стакане. Как посмотрю - вспоминаю Флора, его неторопливость, неустанность в работе, точность во всем.
Главным в жизни Флора, конечно, были шахматы. Он сыграл немало замечательных партий, вошедших в сокровищницу шахматного искусства. Вот одна из них.
М. ЭЙВЕ - С. ФЛОР
(6-я партия матча, Амстердам, 1932)
Примечания М. М. Ботвинника
Отказанный ферзевый гамбит.
1.d4 d5 2.c4 c6 3.Kf3 Kf6 4.Kc3 g6 5.Cf4.
Отказавшись на четвертом ходу от модных продолжений, связанных с 4...dc, черные избрали старинный вариант Шлехтера. Кстати, этот вариант может получиться и из защиты Грюнфельда (1.d4 Kf6 2.c4 g6 3.Kc3 d5 4.Kf3 Cg7 и т. д.). Идея хода 4...g6 очевидна: черные пытаются развить королевского слона, не закрывая слона на с8. Но при правильном ответе 5.e3! Сg7 6.Фb3 или Сd3 черные вынуждены будут укрепить пункт d5 ходом е6 и, таким образом, основная идея окажется неосуществимой.
Ход 5.Сf4 рекомендуется теоретиками в аналогичном положении, но когда черные еще не успели сыграть с6. Здесь же он представляется несколько сомнительным.
5...dc 6.a4.
После этого хода белые попадают в очень тяжелое положение. Пользуясь незащищенностью слона f4, черные проводят любопытный маневр, обеспечивающий им позиционное преимущество. Правильно было 6.е3.
6...Кd5 7.Сd2.
Это уже единственное продолжение. Малоудовлетворительным для белых было 7.Сg3 К:c3 8.bc b5 или 7.e3 К:f4 8.ef Сe6.
7...Кb4!
В этом вся соль. На движение пешки "е" черные дают шах на d3 и получают двух слонов. Есть у них и более сильный ответ на 8.е3 - 8...Сf5! 9.e4 Сe6! 10. Сe3 Сg7 11.Кg5 Фd7 с выигрышем пешки.
8.Лc1 Сg7 9.Кb1.
(Иллюстрация 1)
Возможно, следовало стремиться к быстрейшему развитию, продолжая 9.e3 Кd3+ (9...Сf5 10.С:c4 Кd3+ 11.С:d3 С:d3 12.Кe2 не опасно для белых) 10.С:d3 cd 11.0-0.
Но ход в тексте представляет собой очень хитрую ловушку. Кажется, что черные могут с успехом продолжать 9...Кa2 10.Л:c4 Сe6, и положение белых критическое; например: 11.Фb3 С:c4 12.Ф:c4 Фd5, или 11.Лc2 Сb3, или, наконец, 11.e3 a5 12.Лc5 Кd7 13.Лg5 h6 14.Лg3 Фb6 и т. д. Но в действительности после 9...Кa2 10.Л:c4 Сe6 11.e3 a5 12.Кg5!! белые получали превосходную партию.
9...a5 10.Кa3.
Иначе последует 10...b5.
10...c5.
Самое энергичное. Поскольку защитить пешку d4 невозможно, белые вынуждены обострить игру.
11.К:c4 cd 12.Кb6.
Белые, конечно, давно имели в виду этот ход. Но черные рассчитали дальше.
12...Ф:b6 13.Л:c8+ Крd7 14.Лc4.
Вынужденно. При 14.Л:h8 С:h8 у белых не оставалось надежды на спасение, так как нельзя играть ни 15.e3 d3 16.С:b4 Ф:b4+, ни 15.Сc3 Крe8!, и пешка d4 неуязвима.
14...Лd8 15.e3.
Немедленно проигрывало 15.К:d4 из-за 15...С:d4 16.С:b4 Крe8.
15...Крe8 16.К:d4 К8c6 17.К:c6 bc 18.Фb1.
(Иллюстрация 2)
Белые просматривают великолепную комбинацию противника. Однако и при единственном ходе 18.b3 они скоро оказались бы зажатыми в тиски: 18...Лd6 19.Фb1 Лad8 20.С:b4 ab 21.Сe2 Сc3+ 22.Крf1 f5!
18...С:b2! 19.Л:b4.
Нельзя было ни 19.Ф:b2 Кd3+, ни 19.С:b4 ввиду Сa3! Теперь же у черных только ладья и две пешки против двух слонов, но сильная проходная "b" решает исход партии.
19...ab 20.Ф:b2 Л:a4 21.Сc4.
Иначе последует b3 и Лa2. Проигрывает, например, 21.Фh8+ Крd7 22.Фd4+ Ф:d4 23.ed Лa1+ 24.Крe2 b3 и т. д.
21... b3.
Все-таки! Пешку брать необходимо.
22.С:b3 Лb8 23.00 Ф:b3 24.Фh8+ Крd7 25.Ф:h7 Лa1!
Одна неожиданность следует за другой. В случае 26.Л:a1 Фb1+ 27.Сe1 Ф:a1 и Лb1 белым остается только сдаться.
26.Сe1 Фc4 27.Фh3+ f5 28.Фg3 Лbb1 29.f3 Фe2. Белые сдались. Замечательная партия! Черные провели ее с редкой энергией и изобретательностью.
