Более века в Лондоне существовало семейное предприятие, вразнос торговавшее временем.
В первые десятилетия XIX века точное время было в Англии дефицитом, а требовалось оно уже многим. По часам с 1792 года отправлялись почтовые дилижансы (кондуктор имел при себе часы, уходившие в ту или иную сторону за сутки на 15 минут). Кроме почтовиков знать время требовалось пассажирам поездов (первый пассажирский поезд пошел в 1825 году) и телеграфистам (общедоступный телеграф появился в Англии в 1843 году).
Мало у кого имелись дорогие точные часы. А тем, у кого они были, приходилось их устанавливать по солнечным часам. В туманном Альбионе это не всегда удавалось, а если удавалось, то с точностью не более двух минут. Хранителями точного времени служили астрономы Королевской обсерватории в Гринвиче, выставлявшие свои часы по небесным светилам и устанавливавшие точное время на капитанских хронометрах перед отбытием судов в плавание (морякам требовалось знать точное время для определения долготы). Так что, если кто-нибудь хотел точно поставить свои часы, он должен был явиться в обсерваторию и лично у королевского астронома испросить разрешения взглянуть на циферблат астрономических часов.
Но с июня 1836 года, когда открылась железнодорожная связь между Гринвичем и Лондоном, один из ассистентов обсерватории по просьбе астронома начал раз в неделю ездить в Лондон с точным временем для столицы. Жан Анри Бельвилль (француз по происхождению, он требовал, чтобы в Англии его называли Джон Генри, а фамилию свою отбросил, так как в те годы быть в Англии французом значило чувствовать себя некомфортно) получил от королевского астронома хронометр работы самой известной в то время фирмы "Джон Арнольд и сын". Кстати, мастер Арнольд и придумал само слово "хронометр", вошедшее во все языки. Хронометр, изготовленный для герцога Суссекского, не пришелся заказчику по вкусу: герцог отослал часы обратно, сказав, что они слишком велики. Джон Генри попросил только заменить золотой корпус более скромным серебряным, так как служба могла заносить его в небезопасные кварталы Лондона. Часть денег, полученных с клиентов, он по договору отдавал обсерватории, часть оставлял себе.
В Лондоне у Генри имелось около двухсот клиентов: часовщики, банки, биржи, различные фирмы, которым нужно было фиксировать точное время заключения финансовых сделок или получения патента на новое изобретение. Заходил "временщик" и в некоторые частные дома: среди сэров и лордов иметь дома настоящее гринвичское время, с точностью до десятых долей секунды, стало вопросом престижа.
После кончины Генри в 1856 году работу до 1892 года продолжила его вдова, передавшая затем свои обязанности дочери - Руфи Бельвилль (иметь французскую фамилию стало уже безопасно). И в дальнейшем почти полвека мисс Бельвилль раз в неделю посещала Гринвич, сверяла часы с астрономическими и развозила точное время по нескольким десяткам клиентов. Покупатели прозвали ее "леди Время".
Несмотря на то что к началу ХХ века в Англии появилась фирма, передававшая сигналы
точного времени по телеграфным проводам, наследственный бизнес не погиб. Проложить
кабель в дом было дорого, годовая подписка на телеграфные сигналы времени стоила
15 фунтов стерлингов, система иногда отказывала, а Руфь Бельвилль не пропускала
ни одной недели, изредка задерживаясь на день-два по болезни. С 1924 года сигналы
точного времени начали передавать по радио, но мало у кого имелись приемники,
бывшие тогда дорогостоящими, громоздкими и ненадежными. С 1936 года появились
телефонные "говорящие часы", но леди Время оставила свою службу только три года
спустя, в возрасте 86 лет. Ее хронометр хранится сейчас в одном из английских
часовых музеев.
