[B]«Зачем птицы притворяются гусеницами»[/B]
http://www.nkj.ru/news/25398/
[QUOTE]И у котинги, и у аулины птенцы благодаря яркому оперению должны были весьма выделяться на фоне гнезда и окружающей растительности, а потому их могли бы легко обнаружить хищные птицы или, к примеру, приматы.
………….
……вместе с коллегами из колумбийского Университета Валье сумел снять на видео, как маленькие аулины ползают по гнезду и время от времени поводят головой из стороны в сторону, подобно гусеницам. Птенцы подражали конкретному насекомому, крупной 12-сантиметровой волосатой гусенице, обитавшей на тех же деревьях, на которых аулины строили гнездо. Эта гусеница размером была как раз примерно с птенца, и её волоски содержали раздражающий токсин, делающий её крайне неаппетитной.
Странная мимикрия не ограничивалась цветом. В статье в The American Naturalist авторы пишут, что у птенцов на кончиках перьев сидели длинные белые пуховые нити, очень похожие на волоски гусеницы. [/QUOTE]
Этой удивительной мимикрии может быть два объяснения.
[B]Первое[/B] – это объяснение сторонниками синтетической теории эволюции (СТЭ).
[U]Оно может выглядеть примерно так. [/U]
Первоначально произошла случайная генетическая мутация, которая случайно привела к некоторому изменению окраски перьев птенцов этой птицы из первоначально, предположим, серого в слегка оранжевый цвет. Естественный отбор был благосклонен к птенцам с такой окраской, т.к. эта окраска несколько озадачивала хищников (скорее всего хищных птиц) и отчасти отпугивала их, т.к. эта окраска птенцов была чуть-чуть похожа на окраску неприятного вкуса волосатую гусеницу, с которой они когда-то уже «имели дело» и пробовали на вкус, когда пытались её съесть. В следующем поколении у этого слегка оранжевого когда-то птенца опять же благодаря случайным генетическим мутациям опять возникла чуть-чуть отличная от предыдущей, но такая уже можно сказать полезная мутация, которая сделала оперение уже их птенцов (всех или нескольких) ещё более оранжевого цвета (при этом родители птенцов должны принять и признать как соответствующий их птенцам новый их цвет и не оставить птенцов в гнезде как бы чужих из, допустим, подброшенных другой птицей яиц). Естественный отбор по тем же причинам был так же благосклонен к птенцам с такой окраской. И так далее – благодаря полезным случайным мутациям из поколения в поколение окраска перьев птенцов становилась всё более и более похожей на цвет невкусной волосатой гусеницы. Эти полезные случайные генетические мутации постепенно переходили в ранг постоянных генетических особенностей, переходящих уже из поколения в поколение по наследству. И не только цветом птенцы становились похожи на эту гусеницу, но и благодаря всё тем же полезным случайным мутациям, происходящим в каждом из поколений этих птиц – перья птенцов становилось похожи на ворсинки гусеницы и по внешнему виду. И не только оперение – даже повадки, точнее особые движения головой птенцов благодаря всё тем же полезным случайным генетическим мутациям становились похожими на движения гусеницы при её движении. А изменившиеся повадки птенцов говорят о том, что у них произошли изменения в их психике, в их мозге – что показывает, что полезные случайные генетические мутации были не в одном фрагменте генома птиц, а в нескольких, что в свою очередь говорит о том, что эти мутации были не простыми и одиночными, а довольно сложным комплексом одновременных мутаций.
Таким образом мы имеем следующее – для появления птенцов с окраской и повадками похожими на окраску и повадки волосатой гусеницы требуется целая [B]череда полезных случайных мутаций[/B] – что говорит о их [B]фантастически точной «случайности»[/B]. К тому же требуется [B]фантастическое везение[/B] птенцам с оранжевой окраской оперения особенно в самый начальный момент, когда в целой популяции рассматриваемых птиц появился сперва только [B]один[/B] птенец со слегка оранжевым оперением, а в следующем поколении – всего тоже один или несколько птенцов с таким или чуть ярче оперением в одном гнезде. И все они должны были выжить, не пропасть от болезней, не пропасть от голода, если бы его (или их, если птенцов несколько) родители погибли бы, не выпасть из гнезда и не быть съеденными хищниками, которым слегка их оранжевое оперение было по большому счёту по фиг – а затем ещё вырасти до половозрелого возраста и спариться с особями желательно с такими же генетическими изменениями и дать здоровое потомство. Одним словом, ныне живущим птицам из приведённой статьи и их птенцам, чтобы приобрести оранжевую окраску и повадки гусеницы требовались [B]фантастически точные по направленности воздействия случайные полезные мутации [/B]и не менее [B]фантастическое везение[/B] по выживанию в дикой природе, чтобы не стать жертвой естественного отбора. Из сказанного ясно, что новый признак первоначально появлялся у [B]одной[/B] особи, у одного птенца и затем, так сказать, [B]веерно[/B], так сказать, из одного гнезда распространялся по всей популяции и становился фенотипическим признаком для всех особей популяции.
[B]Второе[/B] – это объяснение сторонниками эпигенетической теории эволюции (ЭТЭ).
[U]Оно может выглядеть примерно так.[/U]
Жила популяция птиц, у которых птенцы были такого же серого цвета как и они сами. Но вокруг было много хищников, которые весьма часто губили птенцов этих птиц, да и самих этих птиц. Популяция этих птиц была на грани вымирания. Эти птицы испытывали психологический [B]стресс от понимания[/B] того, что их становится всё меньше и меньше. Никакие ухищрения по маскировке гнёзд и крайняя осторожность при кормлении птенцов не помогала этим птицам спасти своих птенцов от зорких и наглых хищников, живущих вокруг. Но вот некоторые птицы однажды [B]заметили[/B] и не раз видели, что большие волосатые оранжевые гусеницы, живущие в этом лесу не далеко от этих птиц были атакованы хищниками, но затем были ими почему-то брошены и гусеницы тем самым не поддались попытке их съесть и выжили. Эти птицы сами попытались поклевать этих больших гусениц и [B]поняли[/B], что они не приятны на вкус и вызывают отвращение при попытке их съесть или клюнуть. И ещё они заметили, что в дальнейшем этих гусениц хищники не трогали. И тут их озарило [B]понимание[/B] того, что если их птенцы будут похожи на этих гусениц, то у них будет больше шансов не быть атакованными хищниками и не быть ими съеденными. Это их [B]понимание[/B] стало приводить при помощи [B]эпигенетического воздействия к усилению и учащению таких случайных генетических мутаций[/B] того участка их генома, который был ответственен за цвет оперения птенцов этих птиц. В итоге у этих птиц появились птенцы с некоторыми отличиями в цвете оперения. При этом следует заметить, что такие птенцы появились не у одной пары птиц, не в одном гнезде, а сразу у [B]нескольких[/B] пар птиц, в нескольких гнёздах. Те птенцы, которые были слегка оранжевого цвета были для этих птиц более [B]желанными[/B], т.к. эти птицы уже заранее хотели иметь птенцов такого оттенка оперения и потому сразу были восприняты как свои и потому кормились этими птицами более часто, чем птенцы с другими изменениями в цвете оперения (например, серого в чёрные крапинки, или тёмно коричневого, или светло серого). Таким образом, птицы получили возможность даже самим выбирать птенцов по их расцветке оперения и таким образом уклоняться от жёсткого воздействия естественного отбора на их птенцов. Воздействие эпигенетически птицами на свои гены приводило не только к изменениям в цвете оперения, но и в похожести оперения на волоски гусениц и в изменениях повадок в движениях головой птенцов похожих на движения волосатых гусениц, которые (волоски гусениц и движения гусениц) так же были замечены птицами и стали для них желанными для их птенцов. И этого плана эпигенетическое воздействие происходило из поколения в поколение, пока не был достигнут желаемый птицами результат. Т.е. эпигенетическое воздействие приводило к одновременным комплексным и достаточно точным изменениям генома птиц не только по времени, но и к одновременным изменениям в пространстве – изменениям генома сразу у нескольких пар птиц – что позволяло произвести данные изменения сразу в комплексе и сразу в нескольких местах, что естественно и понятно в свою очередь давало колоссальный [B]выигрыш по времени в происходивших изменениях и большую выживаемость птенцов[/B] сразу в нескольких гнёздах с новыми качествами фенотипа. Из сказанного ясно, что новый признак первоначально появлялся у [B]нескольких[/B] особей, у нескольких птенцов и затем, так сказать, [B]многовеерно[/B] от разных особей в разных местах распространялся по всей популяции и становился фенотипическим признаком для всех особей популяции.
Из сказанного в двух вариантах видно, что при втором варианте объяснения уже [U]не требовались[/U] [B]фантастически точные по направленности воздействия абсолютно случайные мутации[/B] (не только полезные и нейтральные, но часто не нужные и вредные) во всём геноме птиц, из которых надо было выбрать только полезные и [U]не требовалось[/U] уже [B]фантастическое везение по выживанию[/B], чтобы не стать жертвой естественного отбора, как это требуется при первом варианте объяснения этой удивительной мимикрии. Но при этом втором варианте, как видно, [U]требуется[/U] [B]фантастическое понимание[/B] птицами желаемого ими результата и [B]фантастическое эпигенетическое воздействие[/B] на геном птиц, возбуждаемое и управляемое психикой самих этих птиц.
Так что фантастика в объяснениях присутствует как в СТЭ, так и в ЭТЭ. Что кому ближе к пониманию как более правильное и более научное и что кому больше нравится – зависит от того, кому какая фантастика в объяснениях кажется ближе к реальности. И влияние распространённого в настоящее время первого варианта объяснения и ортодоксальная приверженность его утверждениям имеет место быть. Но мне, несмотря на всю на данный момент фантастичность, больше нравится второй вариант объяснения (ЭТЭ), т.к. он, на мой взгляд, даёт больше определённости и объясняет [B]точность[/B] в воздействиях на гены, допускает [B]быстроту[/B] генетических изменений и допускает [B]меньше влияния хаоса случайных мутаций[/B], определяя им нужное [B]место[/B] проявления в геноме и ограниченное [B]время[/B] проявления. Живой организм каждого живого существа на Земле гораздо умнее, чем это мы представляем, знаем и понимаем на данный момент. Но развитие эпигенетики не стоит на месте и потому я не сомневаюсь, что будущие исследования покажут ещё и её научность и её реальность, кажущуюся нам пока что фантастикой.
Вася из Минска:
