[QUOTE]CASTRO пишет:
[QUOTE]Olginoz пишет:
Низкая квалификация - страшная сила. Взрыв на Чернобыльской АЭС произошел именно из-за недостаточной квалификации персонала.[/QUOTE]
Скользкая тема.[/QUOTE]
Нормальная тема. Цитирую, стр. 156
[QUOTE]Эйфория от успехов атомной отрасли сыграла злую шутку с нашим правительством, которое решило, что каждый должен заниматься своим делом, то есть генерацией
электроэнергии у нас занимается Министерство энергетики и электрификации,
вот и пусть занимается. Средмаш хоть и протестовал против этого подхода, но сами
атомщики создавали такой настрой, что все были уверены в безопасности атомной
энергии. Даже мудрый академик Александров при создании Ленинградской атом-
ной станции написал в «Известиях» то, что сегодня с крайней степенью язвитель-
ности любят цитировать все противники атомной энергии, — создан абсолютно бе-
зопасный атомный реактор, который можно поставить даже на Сенной площади
в Ленинграде. Речь шла о реакторе РБМК. На Ленинградской и многих других АЭС
руководящие кадры были укомплектованы из предприятий Средмаша, в том числе
и с Горно-химического комбинта.[B] Не так было на Чернобыльской АЭС, где руково-
дящий состав был представлен «тепловыми» энергетиками Минэнерго…[/B]
При написании дальнейшей части этой главы мы пользовались техническими
данными, которые представлены на официальном сайте Чернобыльской АЭС.
Формально персонал станции действовал по регламентам Средмаша. И это был
работающий регламент — подобные испытания проводились в 1982 году на 3-м
блоке ЧАЭС, тогда технологически все прошло адекватно, хоть и были выявле-
ны недоделки по электрической части, которые к реактору не имели отношения.
Но на этот раз все пошло иначе. Невероятное сочетание факторов начинается
с того, что, несмотря на график, диспетчер энергосистемы не сразу дает разре-
шение на снижение мощности реактора до уровня испытаний — в энергосистеме
был дефицит электроэнергии, и реактор был нужен, как минимум, в половинной
нагрузке. Промышленность потребляет энергию по плану, но, видимо, 25 апреля
1986 года миллионы граждан забыли выключить свет. Диспетчер сказал — стан-
ция сделала — нужна половина мощности — значит и опускаем ее наполовину,
хотя в «паспорте» русским языком написано — эксплуатировать агрегат только
при постоянной нагрузке, то есть только в полной мощности. В результате реактор
продержали долгое время на 50 % мощности. Ядерщики знают, что активная зона
в этом режиме подвергается ксеноновому отравлению, но команду дали, и ее вы-
полнили. Просто у теплоэнергетиков другие рефлексы: снизил мощность — зна-
чит сэкономил топливо. После отмашки диспетчера начали снижать мощность
с 50 %, и реактор вдруг сам падает до нуля, будто не хочет ничего дальше, — ты
понял, что произошло? Нет? Так остановись! Но персонал имел приказ руковод-
ства выполнить программу испытаний, а после этого спокойно заглушить реактор
на ППР и пойти спать. Снова начинается поднятие мощности реактора до регла-
ментного значения испытаний. Подняли, но после отравления активной зоны
для этого потребовалось почти целиком вывести из реактора стержни системы
управления и защиты (СУЗ). В таком положении стержней СУЗ реактор в регла-
ментном состоянии должен идти почти на полную тепловую мощность в 3 200 МВт,
а идет всего на 200, которые и нужны для испытания. И снова ничего не приходит
на ум — стержни далеко ушли? Ну и ладно. Мощность соответствует началу испы-
таний? Соответствует. Давай. Начинается выбег турбины, испытание идет своим
чередом. И тут реактор внезапно просыпается от ксенонового отравления и резко
идет в разгон. Стержни-то у него под потолком, и ему хочется набрать мощность,
соответствующую
этому положению. Что-то вроде эффекта, когда вы тянете тяже-
лый груз на пружине, — сначала он стоит на месте, а пружина тянется, потом груз
срывается и резко летит за вами. Мощность реактора растет гораздо быстрее, чем
это происходит при нормальном поднятии стержней СУЗ, на которую рассчитана
система охлаждения. От теплового удара вода в каналах вскипает, а пар — это уже
не вода, пар поглощает нейтроны заметно меньше, и в уран-графитовом РБМК они
в том интервале энергий, что реактивность растет скачкообразно. (На ВВЭР при
потере воды реактивность, наоборот, падает.) И тут еще звучит команда — жми
АЗ‑5! Это экстренное глушение реактора, но в такой ситуации, которой в прин-
ципе быть не может, это кнопка самоликвидации! Лучше бы операторы замерли
от удивления, может быть, насосы и прокачали бы этот разгон. Но — всем скопом
стержни СУЗ идут в активную зону, а их конструкция такова, что нижняя часть
сделана из графита, который поглощает нейтроны в 20 раз меньше воды, так что
в первые секунды опускание стержней СУЗ еще больше увеличивает реактив-
ность и разгоняет реактор в нижней части активной зоны. Давление пара и взрыв
водорода срывают крышку реактора и разрушают активную зону…
А проверить-то всего надо было, хватает ли выбега турбины, чтобы запитать
аварийные насосы на время расхолаживания реактора. Это были вообще электри-
ческие испытания, их можно было провести и без реактора…[/QUOTE]