Здравствуйте, я Жуйков Борис Леонидович, работаю в Институте ядерных исследований РАН, главный научный сотрудник, возглавляю лабораторию Радиоизотопного комплекса. Хотя всю свою научную деятельность я работаю в физических институтах, сам я по образованию химик и доктор химических наук, поэтому меня очень многое связывает с Дмитрием Ивановичем Менделеевым.

Интересоваться химией и в частности таблицей Менделеева я начал, ещё когда учился в школе. Я увлекся химией, побеждал неоднократно в областных олимпиадах в Волгограде, успешно участвовал во Всесоюзных олимпиадах, и сразу после окончания школы поступил на химический факультет МГУ. А после окончания химического факультета мне предложили работать в Дубне, в Объединённом институте ядерных исследований в знаменитой лаборатории ядерных реакций Георгия Николаевича Флёрова, где как раз занимались и занимаются открытием и изучением свойств новых элементов таблицы Менделеева.

Я, конечно, ни минуты не раздумывал, согласился заняться именно этим направлением, потому что ещё в школе рисовал разные варианты таблицы Менделеева, даже будучи учеником старших классов, читал статьи об открытии новых элементов, и меня этот вопрос очень интересовал.

Когда я поступил в Лабораторию ядерных реакций, которая возглавлялась Флёровым, оказалось, что работа там очень многообразна. Сам Георгий Николаевич не только уважал Дмитрия Ивановича Менделеева, но и многое от него взял. Первое качество, которое было и у Георгия Николаевича, и которое он воспитал во мне – это энциклопедичность. Флёров притаскивал в нашу лабораторию самые разнообразные методы, самых выдающихся учёных из разных областей.

Вообще Дмитрий Иванович Менделеев был разносторонний человек, отличался энциклопедичностью познаний. Это очень важно для учёных. Ведь среди нас, химиков, очень много людей, которые всю жизнь занимаются каким-то одним элементом или элементами одной группы, или наоборот разными элементами, но используют только один метод, а Дмитрий Иванович старался объять необъятное, и это оказалось очень важным, потому что следующая стадия научных исследований – это понять и систематизировать все знания, которые ты смог получить из разных областей. Иногда долго и тупо смотришь на громадный объём данных, какие-то, казалось бы, разрозненные формулы и соединения, и потом, когда долго-долго смотришь, начинает что-то прорисовываться, иногда получаются очень интересные вещи. Вот так было и у Дмитрия Ивановича.

Бытует легенда, что знаменитая Периодическая таблица ему приснилась, но это не так, это только легенда. Сам Менделеев говорил, что он 25 лет разрабатывал эту таблицу, и такая склонность к систематизации, к разложению всего по полочкам, это качество лично для меня сыграло очень большую роль.

Третье важное качество у Дмитрия Ивановича – это уверенность в своих результатах. Ведь когда он открыл Периодический закон, многие сомневались, что этот закон достаточно строг, что может быть это просто какая-то систематизация, просто так удобнее рассматривать элементы – так рассуждали другие учёные, которые работали в этой области. Но Дмитрий Иванович был уверен, что за этим стоит совершенно фундаментальная закономерность. И когда, например, открыли предсказанный им теллур, то оказалось, что у него атомный вес больше, чем у следующего за ним йода, и, казалось бы, эти два элемента должны поменяться местами, Дмитрий Иванович не сомневался, что теллур – это аналог селена. Такая же история была, когда в самом последнем десятилетии XIX века открыли инертные газы. Аргон открыли Рамзай и Рэлей, но аргон имеет атомный вес больше, чем следующий за ним калий. А по Периодическому закону, как его сначала сформулировал Дмитрий Иванович, казалось бы, должно быть наоборот.

Конечно, тогда никто не имел представления о радиоактивных и стабильных изотопах, о строении ядра, поэтому на самом деле Периодический закон сейчас формулируется несколько по-другому. Дмитрий Иванович был уверен, что в этом деле имеется совершенно фундаментальная закономерность и какой-то, пока непонятный для него закон.

После того как я покинул Дубну, где я занимался, как я уже говорил, открытием и изучением свойств новейших элементов, в частности курчатовия, элемента 104, который сейчас называется резерфордий, и других новых элементов Периодической таблицы, я перешел работать в Троицке в Институте ядерных исследований и занялся совсем другой тематикой – получением радиоактивных изотопов для медицинской диагностики и терапии. Казалось бы, это иная область, но это не так. Вот эта энциклопедичность, которая перешла ко мне от Дмитрия Ивановича Менделеева и была воспитана и моим руководителем Георгием Николаевичем Флёровым, учеником Курчатова, и моим непосредственным шефом Иво Ивовичем Звара, и здравствующим сейчас Юрием Цолаковичем Оганесяном, сыграла очень важную роль.

Дело в том, что на нашем линейном ускорителе в Троицке получается громадное число изотопов самых разных элементов, а чтобы их выделить в чистом виде и применить в медицине, нужно знать и понимать и химию, и физику всей таблицы Менделеева. Это всё очень важно, потому что когда вы занимаетесь какой-то целенаправленной научной деятельностью, направленной на практическое применение, вам обязательно нужно становиться специалистом в какой-то степени не только своей области, но и во всех смежных, и даже далеких от своей области областях.

Например, мне надо разбираться и в ядерных реакциях, хотя я химик, и в ускорительной технике, и в различных методах химического выделения. Затем нам надо понимать, как изотопы могут быть применены в медицине, и мне пришлось в какой-то степени разбираться во всех этих вещах. У меня есть ряд публикаций чисто медицинских, хотя я медиком не являюсь, но просто это было необходимо.

Мало того, как и Дмитрию Ивановичу Менделееву, мне пришлось знакомиться совсем с другими вопросами, связанными с экономикой, с географией, даже с транспортировкой, с таможенными вещами, потому что – я обращаюсь сейчас к молодым сотрудникам – если они надеются как-то внедрить свои разработки, а не только написать статьи, то им обязательно надо влезать во все эти вопросы, как влезал в них когда-то Дмитрий Иванович Менделеев. За вас никакие бизнес-ангелы ничего толкового не сделают.

Такой пример Дмитрия Ивановича оказался чрезвычайно ценным в нашей области – нам удалось с нуля разработать многие методы получения важных радионуклидов для медицинской диагностики и терапии, и при этом мы развивали сотрудничество с лучшими организациями во всем мире. Сейчас их даже невозможно перечислить – от знаменитой Лос-Аламосской лаборатории, где изобрели атомную бомбу, до Томского университета, где тоже, кстати, делают медицинские радионуклиды.

Томский университет – особый для Менделеева, он сыграл для него большую роль. Сам Дмитрий Иванович из Тобольска, он очень любил Сибирь, помогал учёным из Сибири развивать эти направления. Но мы сотрудничаем не только с Сибирью, но, наверное, с организациями по всей России и всему миру. Я упоминал Америку, с Канадой мы очень много работали, с Францией, с Южной Кореей.

Всё это очень важно – иметь такую широту понимания проблемы, а не замыкаться в своей области и считать, что ты можешь как-то один, без широкого научного комьюнити развивать домашние методики. Нет, надо смотреть широко, и Дмитрий Иванович Менделеев прекрасный пример и для всех нас, и для молодых сотрудников.

Ежегодный зимний Фестиваль идей «Менделеевские дни», приурочен к празднованию дня рождения Дмитрия Ивановича на его родине в Тобольске и инициирован «Фестивалем сибирских историй» и проводящемся при поддержке Федеральной платформы контекстного развития территорий «Книги в городе», компании «Сибур» и администрации города Тобольска.

Интервью с учёными записаны по заказу Фестиваля идей «Менделеевские дни» научным журналистом Наталией Лесковой непосредственно в канун 190-летия Д. И. Менделеева.

Тексты публикуются под редакцией журнала «Наука и жизнь».