Часть четвёртая
С неба внезапно уставились два белых глаза, поймали нас в круг слепящего света. Мы с Огненным Ветром отпрыгнули; Шайтан не шелохнулся. Бывший командир тоже остался на месте — облитый сиянием, сверкающий серебром. Он стоял прямо и твёрдо, как положено стоять воину хатти-катт, покуда он жив.
— Ремонтники прибыли, — сообщил пилот Ляма. Усиленный динамиками рёв прокатился по лесу; с криками взлетели птицы.
Слепящие «глаза» снизились и сели на аппарель у самого шлюза. Дарложский транспорт — пузатая капля — оказался невелик и цепок. Он укрепился на наклонной поверхности, после чего из «капли» выбрались два дарлога. Такие же надутые мешки, как наш пилот, на мощных ногах и с головами в круглых шлемах, до половины утопленных в широченные плечи. Не дав себе труд нас поприветствовать, они скрылись в недрах покалеченного корабля.
Бывший командир по-прежнему стоял, крепко упираясь ногами в землю; гордый, не сломленный подступающей смертью… уходящей из тела жизнью. Выцветший рисунок человеческого лица опять изменился. Лицо сделалось отрешённым, нарисованные глаза были слепы, и глядящие из зрачков видеокамеры не меняли дела.
— Брат Быстрая Смерть! — взвыл Шайтан. — У тебя приказ: дождаться гостей!
Маска повернулась, и рисунок начал наливаться чернотой. Глаза сделались зрячими, углы губ приподнялись в полуулыбке.
— Командир… — начал воин чуть слышно; куда подевался его звучный голос?
— ВЫПОЛНЯТЬ!!!
Я аж присел. Шайтан не просто взвыл, как хатти-катт, — он взревел, как взбешённый командир летающей крепости. И добавил спокойно (насколько может быть спокойным жуткий вой наших союзников):
— Брат Быстрая Смерть, это важно.
— Я тебя понял, — отозвался воин; голос опять набрал силу.
Пилот Ляма ошибся: нам не пришлось ждать Ингу целую вечность. Она вихрем примчалась и проломилась на скутере сквозь лес, используя шпиль «иглы» как ориентир. Ума не приложу, каким чудом уцелела сама и не повредила машину; не зря я её прозвал лесной охотницей.
Скатившись с седла, Инга опрометью бросилась к бывшему командиру. Набежала на него, раскинув руки, — и сомкнула их, крепко обняв воина, пытаясь оградить от беды. Тоненькая, хрупкая девочка, едва достающая макушкой ему до середины груди.
— Не умирай! Не уходи, пожалуйста! — Она кричала и плакала. — Как я без тебя? Ты мой командир, мой друг, мой отец! Я прошу, слышишь?! Не умирай! Ты мне нужен, всем нужен. Ты же разведчик, ты умный, смелый, добрый… Ты должен жить!
Ночной лес звенел от криков и рыдал вместе с Ингой. Она изо всех сил обнимала бывшего командира — а хатти-катт рукой в защитной перчатке осторожно гладил её по голове, по собранным в хвост волосам. Другой рукой он придерживал Ингину спину, словно девчоночка могла сломаться в поясе, а воин стремился её уберечь...
