Ещё одна птица, которая практически ушла из заповедника, это тетерев. Он предпочитает лесостепные зоны, ему нужны открытые болота или вырубки, а в заповеднике таких мест почти не осталось. Поэтому тетерева переместились на близлежащие участки, где ведутся лесохозяйственные работы, где есть поля и залежные земли.
Чрезвычайно упала и численность обыкновенной горлицы — настолько, что её пришлось занести в Красную книгу России. Причина тому — неблагоприятные условия в местах её зимовки в Сахеле (тропической саванне в Африке к югу от Сахары): из-за засух и вырубки лесов горлице становится там буквально негде жить. Одновременно на фоне исчезновения горлицы в брянских лесах значительно выросла популяция вяхиря.
В заповеднике «Кологривский лес» подвели флористические итоги, но не за один сезон, а за сорок лет. Ещё в 80-е годы прошлого века здесь в девственном лесу закладывали пробные площади — отграниченные от остальной лесной территории участки, на которых пересчитывают все деревья, измеряют их высоту, диаметр ствола, возраст и т. д. Пробные площади позволяют оценить динамику растительного покрова в течение многих лет; по изменениям на пробных площадях можно судить о состоянии леса в целом.
Анализ данных, собранных с 80-х годов и до сегодняшнего дня, говорит о том, что в лесах заповедного ядра становится больше широколиственных древесных пород, главным образом липы. В некоторых местах флористическое разнообразие увеличилось: там появились такие виды, как щитовник картузианский, марьянник луговой, костяника. На других пробных площадях разнообразие, наоборот, уменьшилось: там исчезли сныть обыкновенная, земляника лесная, вороний глаз, перловник поникший и ряд других видов. Причины здесь могут быть естественные: деревья стареют и умирают, разрушаясь, в пологе леса появляются «окна», и на такие участки приходят папоротники рода Щитовник, вытесняющие другие виды травянистых растений.
В Дальневосточном морском заповеднике завершили подсчёт бельков ларги, или пятнистой нерпы. Нерпа — единственный вид морских млекопитающих, который здесь размножается. Каждую зиму сотни особей со всего Дальнего Востока собираются в охраняемых водах, чтобы оставить потомство. Размножение проходит на берегах архипелага Римского-Корсакова, где почти нет людей и много пищи, и длится примерно до конца марта — начала апреля. На сей раз специалисты насчитали 1239 маленьких тюленей.
Сейчас это уже детёныши разного возраста: самка рожает одного белька, выкармливает его три-четыре недели и отпускает во взрослую жизнь, после чего вновь готова к спариванию. То есть с начала «родильного» периода некоторые тюлени уже успели не только родиться, но и возмужать. Во время вскармливания белёк способен каждый день набирать по 2—2,5 кг массы, и если при рождении он весит около 8 кг, то к концу выкармливания — уже более 40 кг. К этому моменту у молодого тюленя почти полностью сходит бельковый пух, так что молодая нерпа становится действительно пятнистой.
Из заповедника «Кивач» сообщают о научном открытии: у карельской берёзы нашли участок генома, влияющий на узорчатость древесины. Карельская берёза знаменита «мраморным» рисунком, который прежде объясняли разными причинами: кто-то полагал, что рисунок возникает при определённых погодных условиях, кто-то считал, что это результат некоего вируса, кто-то утверждал, что всё дело в собственной генетике дерева. Генетическая гипотеза выглядела более надёжной, потому что узорчатость передаётся по наследству, однако определить конкретный комплекс генов удалось только сейчас.
Эти исследования выполнили сотрудники Санкт-Петербургского государственного лесотехнического университета и Карельского института леса, который, как и заповедник «Кивач», входит в Карельский научный центр РАН. Полученные результаты опубликованы в «Scientific Reports».
Обычно карельскую берёзу можно отличить от сородичей только на 8—15-й год жизни дерева — именно в этом возрасте начинает проявляться «мраморный» узор. Правда, несмотря на наследуемость узора, у потомства карельской берёзы нередко бывает и обычная, не узорчатая древесина, характерная для берёзы повислой. Но если мы знаем ДНК узорчатости, то можно не ждать столько времени: генетический анализ позволит распознать карельскую берёзу с «мраморным» узором на самых ранних стадиях развития.
Сотрудники Путоранского заповедника подвели итоги флористических исследований прошлогоднего полевого сезона (полевых материалов за сезон набирается много, на их обработку нужно время, потому и выводы с результатами становятся новостью уже следующего года). Исследовательские маршруты прокладывались с помощью крупномасштабных космических снимков и охватывали все экотопы на территории заповедника.
Было собрано 1100 гербарных листов, достоверно зафиксировано произрастание 384 видов сосудистых растений. Среди них оказалось двенадцать видов, новых как для заповедника, так и в целом для плато Путорана: это ковылёчек монгольский, костерок таймырский, горечавочка Малышева, кастиллея арктическая и другие. Некоторые из видов-новичков широко распространены в регионах за пределами заповедника, но, например, кастиллея арктическая — растение из Красной книги РФ. Можно надеяться, что на охраняемых заповедных территориях она станет встречаться чаще.
Весенние пожары в заповедниках, увы, уже давно не новость, а рутина. Многие природоохранные территории объявляют повышенную пожарную готовность сразу после того, как сходит снег, — есть люди, которые не могут побороть искушение поджечь высохшую прошлогоднюю траву. Некоторым просто по-детски нравится, как что-то горит, но некоторые устраивают пал, руководствуясь высшими соображениями: дескать, от пожара для весенней земли есть какая-то польза. Заповедник «Белогорье» в связи с этим специально напоминает, что никакой пользы от сжигания травы нет, а есть только вред. Новая трава не испытывает никаких неудобств, прорастая сквозь сухую растительность: она прекрасно справлялась с этим миллионы лет до появления человека с зажигалкой. При этом старая трава служит убежищем для большого количества членистоногих, моллюсков, амфибий и рептилий, птиц, мелких млекопитающих, а при пожаре если не все они, то большая часть погибнет в огне.
Сжигание травы не повышает плодородность почвы. Одной золы почве мало, ей нужны мёртвое органическое вещество, которое сгорает, и азотные соединения, которые тоже теряются при пале. В итоге почва не то что не обогащается, а даже истощается. Вырасти на пепелище смогут только сорняки; на восстановление лугового разнообразия потребуется как минимум 5—6 лет, а возможно, оно не восстановится никогда.
Бывает, что сжигание сухой травы оправдывают борьбой с клещами. Но это не уменьшает популяцию клещей. При пале большинство яиц и особи, находящиеся в почве, выживают. Зато гибнут естественные враги клещей — хищные насекомые, пауки, земноводные и др. Ещё клещи гибнут от грибковых заболеваний, но заражаются они грибками опять же при соприкосновении с травой.
По материалам пресс-служб особо охраняемых природных территорий.
