В XIX веке число журналов неуклонно росло, при этом увеличивалось и количество читателей из разных слоёв общества, и когда в литературу начали приходить авторы, пробующие себя в фантастике.

Основы советской фантастики закладывались ещё до революции в произведениях российских писателей с социалистическими и коммунистическими взглядами.

Во второй половине XIX века в научной фантастике появились два новых сюжетообразующих направления: палеонтологическое и криптозоологическое.

Бурное развитие наук в XIX веке способствовало появлению совершенно новых исследовательских направлений. В частности, были заложены основы палеонтологии.

Учёные XIX века всё ещё имели смутное представление о мироздании. Они обсуждали множество гипотез, которые сегодня кажутся нам причудливыми.

В начале ХХ века фантастика находилась в непрерывном поиске идей, сюжетов и тем для художественного осмысления.

Отправляя персонажей на другие планеты, литераторы излагали свои представления о лучшем обществе, где все жители равны, образованы, живут долго и счастливо.

Со времён античности сочинители описывали фантастические полёты людей к Луне и другим планетам. Но очень долго они не отваживались совершить следующий шаг — представить себе, каким стало бы путешествие землянина к звёздам.

Современная фантастика появилась и развивалась как литература, популяризирующая достижения прогресса.

Фантастика была и остаётся одним из самых популярных литературных жанров. Многие считают её развлекательным «чтивом», но в лучших своих образцах фантастика демонстрирует уровень отображения действительности.

Эта книга появилась не в самую лучшую для неё пору, но вопросы, которые она поднимает, из ряда «вечных».

В сегодняшнем понимании «порасти травой забвения» — значит, исчезнуть из памяти человека, общества, быть забытым…

Создатель теории относительности — настолько яркая и привлекательная личность, что одно его имя в названии книги, статьи или фильма гарантирует повышенный интерес к такому произведению.

Сны — всего лишь сумбурное отображение действительности? Но если так, какая же действительность тебе снилась?

А знаете, какая удочка была для Сергея Тимофеевича Аксакова особенно дорога?

В марте 1800 года в Твери от затора льда на Волге произошло большое наводнение. О нём упомянул в «Воспоминаниях о моей жизни» столичный чиновник того времени Николай Ильинский.

Начиная разговор о гениальном русском писателе, 190 лет со дня рождения которого исполнилось в феврале этого года, ищешь глазами и сердцем отправную точку: от чего оттолкнуться.

Иногда чуткие к достижениям науки писатели, следуя своей интуиции, вдохновению и фантазии, могут высказывать удивительные предположения и предугадывать будущее.

Что же такое всё-таки дача, как глубоки её корни, как и когда удалось ей войти в культурно-бытовой обиход целой страны? И почему сама дачная атмосфера настолько ярко отразилась в русской литературе?

О вкусе воспетого Северянином времени — причём о вкусе в буквальном и переносном смысле — мы и поговорим сегодня, заглянув в литературно-артистические рестораны.

Если когда-нибудь будет создана адресная карта отечественной национальной культуры, то некоторые топонимические точки на ней высветятся как обладающие особым магическим притяжением.

Однажды совсем ещё маленький Саша Пушкин написал четверостишие на французском языке. Возможно, одно из первых своих стихотворений.

В сибирской деревне Безруково холодным снежным днём открывается окошко избы, и мужчина, держащий в руках колыбельку с младенцем, кричит проходящему мимо дома страннику-нищему: «Эй, за сколь возьмёшь?»

Текст воспоминаний воспроизводится по книге: Karin Felix. Ich war hier. Здесь был. Die Graffitis im Reichstagsgebaude.

Книгу Карин Феликс «Ich war hier. Здесь был» мне подарили мои берлинские друзья Наталия и Райнхольд со словами: «Удивительная, фантастическая вещь!».

По иронии судьбы два великих поэта, жившие в разное время в разных государствах, отправленные в ссылку на задворки империй, оказались практически в одном месте.

Порой только кажется, что мы знаем всё о том или ином литературном герое, тогда как его истинное постижение нам ещё предстоит.

Продолжаем разговор о литературном жанре альтернативной истории.

«Historia magistra vitae (история — учительница жизни)» — утверждал знаменитый древнеримский оратор, философ и политик Марк Туллий Цицерон.

Как и любой значительный автор, Станислав Лем старался не повторяться. Его творческое наследие поражает своим разнообразием.