Когда Палладино приехала в Нью-Йорк, доктора Вуда попросили участвовать
в комитете. Она называла себя "физическим" медиумом, а физика была его
хлебом. Физические медиумы не вызывают духов умерших, а дают сеансы, на
которых предметы передвигаются, когда к ним не прикасаются, дуют непонятные
ветры, появляется фосфоресценция, столы поднимаются в воздух, на мокрой
глине появляются таинственные отпечатки руки, и музыкальные инструменты сами
играют, в то время как медиум или крепко связан, или его крепко держат
присутствующие -- или и то и другое.
"Сеансы Палладино, -- рассказывает Вуд, -- происходили в физической
лаборатории Колумбийского университета. Кабинет был устроен в проходе
приемной комнаты профессора Хэллока таким образом, что примыкал к соседней
лаборатории. Они пробили отверстие в кирпичной стене, разделявшей обе
комнаты, около самого пола, так что наблюдатель мог лежать на полу в
лаборатории и смотреть, что происходит под столом, насколько это было
возможно при слабом свете. В кабинете стоял стол с обычными "приборами"
Палладино -- тамбурином, букетом цветов, и еще чем-то -- я уже забыл.
Евзапия сидела в кресле спиной к занавеси. Ее руки лежали на маленьком
деревянном столике, вокруг которого находились наблюдающие. Известно было,
что Палладино надувает окружающих, как только дать ей возможность, и ее
часто ловили "на месте преступления". Я с первых же сеансов убедился, что
все ее "явления" были мошенничеством. Меня озадачило то, что занавеси
раздувались, в то время как все окна и двери были закрыты. Мюнстерберг,
преемник профессора Джемса в Гарварде, присутствовал позднее еще на
нескольких сеансах и объяснил, что [U]занавеси надувались от потока воздуха из
резиновой "груши", которую она держала в руке.[/U] Предметы "прилетали" из
кабинета и оказывались на столе перед Палладино, в то время как ее держали
за руки и за ноги, и мне было интересно узнать, каким инструментом она
пользовалась для этого. Я решил, что его можно будет увидеть, если слабо
осветить пол кабинета. Наблюдатель в соседней комнате, смотрящий через дыру
вверху кабинета, сможет видеть, берет ли она тамбурин рукой или трюк
делается с помощью механического приспособления. Было, однако, необходимо
сделать это так, чтобы Палладино не заметила света на полу, так как у нее
была привычка отодвигать занавеску рукой и заглядывать за нее. Я устроил
это, установив деревянную решетку из тонких вертикальных дощечек наподобие
венецианских оконных жалюзи, окрашенную в черный цвет, на полу кабинета.
Положив в один из углов кабинета маленький клин и таким образом подняв его
на четверть дюйма, я установил жалюзи, а за стенкой поместил электрическую
лампочку. Получилось слабое освещение на полу. Я мог теперь смотреть сверху
сквозь дыру в потолке, между дощечками, которые, однако, полностью скрывали
освещение от Палладино, сидевшей сбоку.
И действительно -- на следующий сеанс, уставившись из своего тайника на
пол кабинета, я разглядел длинную тень, на фоне светлого пола. Она имела
форму очень вытянутого треугольника и двигалась между Палладино, цветами и
тамбурином, но не смогла протащить что-либо из них сквозь занавес.[U] У
Палладино была сверхъестественная интуиция -- она всегда догадывалась, когда
ее хотят на чем-либо поймать. [/U]Может быть она заметила мои жалюзи на полу и
это сделало ее подозрительной, даже если она и не догадалась о их
назначении. Тогда я решил применить рентгеновские лучи, поставив с одной
стороны кабинета мощную трубку, а с другой (снаружи его) -- светящийся экран
в четыре фута стороной. Мы испробовали установку перед сеансом -- она
работала превосходно. Любой предмет, находившийся между столом и занавеской,
сразу обнаруживался, и наблюдатель, сидевший в темноте перед флуоресцирующим
экраном, мог видеть кости руки человека, или палку, если ее протягивали -- в
виде резкой темной тени на экране. [U]Мы все крепко надеялись на нашу
установку, но когда Палладино приехала, она сказала, что "плохо себя
чувствует" и не сможет дать сеанса".[/U]
На другом сеансе нам сообщили, что мы увидим "эктоплазму". Я сидел
перед шахматным столиком, против Марджери. Квадратики доски были окрашены по
краям светящейся краской. На доску было помещено несколько предметов,
которые должна была передвигать "эктоплазма". На лбу Марджери была
прикреплена светящаяся звездочка, так что мы могли следить за движением ее
головы в темноте. Через несколько минут на фоне светящихся квадратиков
появилась узкая черная тень. Она двигалась из стороны в сторону и тронула
один из предметов. Потом, когда она приблизилась ко мне, [U]я очень осторожно
протянул руку и коснулся ее пальцем, двигаясь вдоль нее, пока не дошел до
точки около рта Марджери. Очень возможно, что она держала "эктоплазму" в
зубах. Потом я взял ее за кончик и очень осторожно сжал его. Было похоже,
что это -- вязальная спица, покрытая слоем мягкой кожи..[/U] [U]Ни Марджери, ни
"контроль" не подавали признаков того, что знают, что я сделал-- хотя перед
сеансом нас предостерегали ни в коем случае не трогать "эктоплазму", так как
это будто бы немедледно приведет к болезни или даже смерти медиума.[/U]
После сеанса Марджери была жива и в прекрасном настроении. Нам принесли
пиво и сыр, и мы заговорили о результатах сеанса. При ее сеансах все
записывалось стенографисткой и затем печаталось для комитета. Я сказал: "О,
я забыл совсем упомянуть об одной вещи - хорошо бы записать ее теперь".
Доктор Крэндон возразил, настаивая, что следует записывать только то, что
произошло во время сеанса. Наконец, я все-таки уговорил его, говоря, что это
имеет мало значения, и он сказал: "Хорошо -- говорите". Стенографистка
достала карандаш, и [U]я начал медленно и торжественно диктовать полное
описание моего "эксперимента" с "эктоплазмой". Марджери издала вопль и упала
в кресло, изобразив обморок. Ее вынесла из комнаты и попросили комитет
удалиться. Потом они рассказывали, будто бы в результате моей "жестокости"
она была серьезно больна в течение нескольких недель.[/U]
http://lib.ru/MEMUARY/WOOD/robertwood.txt#ch17
Занятные параллели. ;)
А великий Роберт Вуд был таким же злым бякой, как Брагинский.
Никакого сострадания к бедным мошенницам.
Правда, осталось неизвестным, были ли Палладини и Марджери матерями трёх детей, имели ли тяжёлые ранения и обирали ли наивных простаков на крупные суммы.
