"Из тюрьмы отец Виктор вынес непоколебимую веру в Бога, полное презрение к любым трудностям и такой весёлый нрав, что от его неиссякаемых рассказов мы в самом буквальном смысле сползали под стол от смеха. Последнее обстоятельство выглядело как-то совсем уж не по монашески, и мы старались с этим бороться по мере сил. Но сил хватало лишь до очередного рассказа отца Виктора. А ещё он привнёс в нашу благочестивую жизнь тюремную лексику, от которой, как мы его не корили, освободиться так и не смог.
 Больше всего пострадал от этого филологического бедствия простосердечный отец Никита. Дьякон Виктор решительно появился в его тихом уголке со своим хохотом, немеренным оптимизмом и тем самым кошмарным зековским жаргоном, который отец Никита, к нашему ужасу, немедленно перенял.
 За отцом Виктором как-то сразу закрепилась кличка - Старчишка. Это было само по себе удивительно, потому что мы никому и никогда прозвищ не давали. Но для этого сидельца кличка возникла как-то сама по себе, совершенно естественным образом.
.........
 Владыка встретил нас в своём кабинете, сидя в глубоком кресле. Мы по очереди подошли к нему под благословение и жалобно заныли про свою горькую долю.
.......
... Но и это не подействовало. И тогда перед архиереем выступил отец Никита. Он никогда не был оратором, к тому же ещё и заикался, - но сейчас на него - по-видимому, от голода, - снизошло вдохновение:  
- В-Владыка святый! - отчаянно начал он. - Какая жизнь, в натуре?! Держимся ваще на последних! Роги отваливаются! Денег - нет! Еды - нет! Зубы на полку ложим! П-покойников - и тех нет!
Владыка так и обмяк в своих креслах.
А нам речь понравилась, и мы дружно закивали. Хотя, конечно, отец Никита от волнения несколько необдуманно употребил воспринятые им от отца Виктора выражения. А говоря о покойниках, он, разумеется, имел в виду денежные средства, которые поступают в храм за отпевания. Но всё вместе вышло, наверное, слишком уж сильно для престарелого архиерея.
- Батюшка, дорогой!.. Где ты таких слов набрался? - обратился ошеломлённый Владыка к отцу Никите.
Архиерей не слышал подобных выражений уже лет шестьдесят, с тех пор, как отбывал заключение в двадцатые годы.
Тут вперёд вышел Старчишка Виктор и вызвал огонь на себя.
- Владыко святый, это я, старый баклан, при нём языком мелю - никак не отвыкну. Вы уж на Никиту не сердитесь. Я во всём виноват, - покаянно забасил он и даже ударил себя в перси.
......
Архиерей .... не стал мелочиться и протянул деньги отцу Рафаилу как старшему.
Благословляя нас на дорогу он всё же сказал:
- Ты, Никитушка, уж лучше того... больше по церковно-славянски читай!
Отец Никита горячо пообещал исправиться и мы, счастливые, покинули архиерейский дом. Накупив еды себе и гостинцев деревенским старухам, мы вернулись домой."

Архимандрит Тихон, "Несвятые святые".