Жаль Вас, Алексей Трофимов, что Вы так легко присоединились к политическим людоедам. Они нелегитимно правили 74 года. Их власть издохла, как бешеная собака, которая обожралась человеческого мяса.

Поднимите руки, кто у нас не патриот! Жду! Так, ни одной поднятой руки.  Все патриоты! Каждый любит свою родину, как дитя любит свою мать. Она пожалеет, поможет, поймет в трудную минуту. Но вот я узнаю, как мать продала своего ребенка за 300 тысяч рублей. Просила 800 тысяч, но ей не дали. Вот показали только что рожденного ребенка, выброшенного матерью из окна. Вы готовы любить такую мать, господа?  

Да, родина во многом похожа на мать. Но как же она позволила преступной власти раздавить десятки миллионов своих граждан, своих детей и не сожалеет об этом? Более того, остались в ней еще и сегодня силы, которые просят вернуть на трон главного мучителя. А между тем, как писал Семен Франк в статье «Большевизм и коммунизм» (цитирую по статье Ципко), «господство коммунизма есть самое ужасное из того, что когда-то переживали не только европейские народы нового времени, но и человечество в целом. В сравнении с ним любой другой государственный и общественный порядок, вплоть до пресловутого азиатского деспотизма, кажется гуманным и либеральным установлением». Неплохо об этом написал и Ципко в статье «Сначала был коммунизм, а потом фашизм».

«Люблю я родину, но странною любовью», – мы все учили в школе этот стих. В чем же заключается «странность» подобной любви? В том, что поэт четко различал родину и  власть. Всякая власть стремится отождествить себя с родиной, но на то и мозги даны нам природой, чтобы мы Богу отдавали Богово, а кесарю кесарево. Однако туман советской пропаганды еще долго будет застилать глаза многим гражданам, выпущенным из «лагеря счастья». Столь отъявленных  наглецов в этом вопросе, как большевики, найти трудно, пожалуй, только нацисты могут с ними посостязаться. «Партия и народ едины», «Нас вырастил Сталин на верность народу», «Коммунизм – это молодость мира, и его возводить молодым!» – чего они только ни придумали! И родина у них начиналась со старой буденовки, которая пылилась в шкафу. Мы пели песню и тут же вспоминали Семена Михайловича Буденного и всех вождей, включая Лаврентия Павловича Берию… И капиталистов они перегнали, и в космос страну вывели, и фашистов победили. А где при этом была страна наша, родина наша – Россия? Они вели ее за собой на веревочке, как животное?

Никто в Америке не скажет, что американские президенты и их власть создали великую промышленность, что президент Рузвельт и его правительство победили фашизм, что капитализм – будущее всего человечества. А у нас везде, даже в совершенно пустом деле, впереди шли Ленин и Сталин.  А не прав ли был  Чернышевский, написавший однажды о людях, населяющих Россию: «Жалкая нация, нация рабов, сверху донизу – все рабы»? Всякое общественное развитие есть прежде всего духовное развитие народа. Бердяев настаивал, что «вне духовного перерождения Россия не может быть спасена». Однако дух не реформируешь, как экономику – в этом сложность проблемы. Поэтому и кишит наш форум ленинистами, сталинистами, любителями жизни в лагере, в колхозе, в «шарашке».

Никита Михалков – слуга двух господ. Положение его облегчается тем, что один его господин умер. Он давно говорил, что пропасть между коммунизмом и сегодняшним порядком в России сначала надо было засыпать, а потом двигаться дальше, – как это сделали в Китае. Чтобы не прыгать, не напрягаться, не рисковать. Историческую преемственность он ставит выше истины. И «просвещенный консерватизм» его – это патриотизм с закрытыми глазами, близкий к тому его варианту, который выражался формулой «Православие, самодержавие, народность». У нас «особая русская цивилизация», свои традиции и обычаи, своя религия и культура. Берет он себе в союзники талантливых русских философов Петра Струве, Сергея Булгакова, Семена Франка, которые тоже были против скачков и революций,  однако являлись бескомпромиссными противниками большевизма и не отделяли Россию от Европы ее особым путем.

«Особая русская цивилизация» - что это за «зверь»? Я полагаю, что у нас, в Европе, Америке одна цивилизация – христианская. Суть ее в наших общих устремлениях: мы одинаково стремимся к материальному благополучию, безопасности, развитию права, семейному счастью, развитию культуры, науки. К свободе. У нас свой язык, у нас свой уровень, свои традиции и обычаи. Что это меняет? Это ничего не меняет, если мы все идем в одном направлении, почитаем одних святых. Да, по производительности труда мы отстали от Европы и от Америки, отстали также в развитии свободы и права, в культуре быта, – не можем же мы, однако, отсталость принять за особую цивилизацию! Сегодня даже Японцы – оригинальная культура – идут в Европу и не стесняются этого.